я, чтобы не обидеть хозяина Консул расцвёл.

— Это что! — явно рисуясь махнул рукой Ниобе и осторожно извлек из ящика стола ещё одну коробку. — А что вы скажете об этом?

Чутьё у меня, как у охотничей собаки. Я ещё не видел, что там в коробке, а сердце моё встрепенулось. И, как всегда, не ошиблось. На тёмно-синем бархате был распят огромный, с крыльями, как ладони, глубоко чёрный парусник. Чешуйки на крыльях напоминали пыль древесного угля — абсолютно не отражали свет. Лишь два чисто голубых пятна полумесяцами глаз смотрели на меня с верхушек передних крыльев скорбным взглядом.

— Парусник… — восхищённо пробормотал я. Горло у меня перехватило. Я готов был убить консула — так бездарно замумифицировать великолепный экземпляр! Лет через десять он рассыпется в прах…

— Я назвал его «скорбящая вдова», — с напыщенной гордостью произнес Ниобе. — Похоже, правда?

Я только кивнул и стал рассматривать парусника под разными углами к свету. Никакого радужного отблеска от пыльцы! Впервые я видел такое. Абсолютно чёрные крылья.

— Где вы его поймали?

— В бассейне реки Нунхэн. В среднем течении. — Консул защёлкал клавишами одного из компьютеров, и на дисплей спроецировалась аэровидеосъёмка участка широкой спокойной реки, медленно несущей странно мутные белесые воды между голыми плоскими берегами. — Приблизительно здесь. Местное племя называет бабочку вестницей смерти.

— Это её ареал?

— Вероятно. По крайней мере в других племенах я о ней ничего не слышал.

— Она часто встречается?

— Чрезвычайно редко. Я её видел единственный раз и сразу поймал.

— Н-да… — Я с сожалением вернул коробку консулу.

— Буду надеяться, что и мне её удасться поймать. Тем более, что маршрут моей экспедиции пролегает как раз вдоль русла Нунхэн. Кстати, я попросил бы вас завтра утром забросить меня на птерокаре к её истоку. Со всем моим снаряжением, разумеется.

— Зачем так торопиться? — искренне расстроился Ниобе. Успеете ещё насмотреться на Пирену. Погостите у меня с недельку — знаете, как я соскучился по цивилизованному обществу?

Будь это на любой другой планете, или при других обстоятельствах, я сам бы напросился. Всегда нужно время для акклиматизации. Но на Пирене консул был для меня помехой. И существенной. Я бы предпочел, чтобы здесь никого из гуманоидов Галактического Союза вообще не было. Кроме аборигенов, естественно.

— Весьма сожалею, — твёрдо сказал я, — но время моей экспедиции расписание чуть ли не по минутам. Я должен пройти вдоль русла Нунхэн всего за полгода — сами понимаете, что для трёх тысяч километров это весьма небольшой срок. Вот если удасться это сделать быстрее, тогда уж погощу у вас.

Ниобе несказанно огорчился. Готовя очередную порцию коктейля, он даже передозировал водки, и напиток получился излишне крепким.

— Останьтесь хоть на завтра, — попросил он. — Кстати, здесь у озера есть любопытные экземпляры бабочек.

Я категорически помотал головой.

— Вот, всегда так, — горестно вздохнул консул. — Пилоты челночных шлюпок ведут себя так же. Только разгрузились — и сразу назад. Словно космос им не надоел до чёртиков…

Его сетования прервал стук в дверь.

— Да-да? — отозвался Ниобе.

В дверь просунулась голова аборигена.

— Сахим, — сказала голова, — обед готов.

— Идёмте в столовую? — предложил консул, но тут же, махнув рукой, решил по-своему. — Да чего там — вези сюда, Харук!

— Знаете, — извинился он передо мной, — я как-то привык обедать в кабинете. Поэтому столовая у нас в запущенном состоянии. Здесь нам будет лучше.

Абориген вкатил в кабинет столик, уставленный тарелками.

— Мой повар, — наконец-то представил его консул.

— Готовит бесподобно. Спасибо, Харук, можешь идти.

— Приятной еды, сахим, — поклонился абориген и вышел.

Консул пододвинул столик ко мне поближе.

— Угощайтесь. Здесь всё местное. Решил вас удивить.

Некоторое время мы ели молча. Действительно, приготовлено было вкусно, хотя я и предпочитал пробовать больше растительную пищу, к мясной притрагиваясь только тогда, когда её клал себе на тарелку Ниобе. Подозреваю, что мясо, в основном, принадлежало членистоногим Пирены.

Впрочем, как я уже говорил, энтомологи не брезгливы. На Статусе мне приходилось лакомиться яйцами скальных пауков, а на Магоре-IV отведать круто перчёных коконов панцирного живоглота.

Беседа как-то не клеилась, консул был явно расстроен моим завтрашним отлётом и, похоже, не мог найти темы для разговора. Я ему не помогал. Заводить с ним близкое знакомство я не собирался. Кто он мне? Так, случайный попутчик в поезде жизни.

Внезапно Ниобе встрепенулся, и уставился на экран галактического вещания во все глаза.

— Слушайте, а ведь это о вас! — воскликнул он.

Я посмотрел на экран. Действительно, на экране был я, дающий интервью корреспонденту программы «Загадки и тайны Вселенной» в космопорту Весты.

— Господин Бугой, — тараторил корреспондент, — насколько нам известно, вы направляетесь на Пирену, чтобы поймать млечника. Как велика вероятность, что вам это удастся?

— Весьма велика, — лаконично буркнул я с экрана.

— Но по данным биологов в этом секторе Галактики млечники до сих пор не встречались. На чём основывается ваша уверенность?

— На моих личных исследованиях.

— Вы не могли бы коротко рассказать и них нашим зрителям?

— Нет, не мог бы. Это профессиональная тайна.

Корреспондент не растерялся. Тот ещё пройдоха.

— Простите, но это не праздный интерес. Дело в том, что профессор Могоуши утверждает, что ваша экспедиция на Пирену для поимки млечника чистой воды фикция.

Пройдоха знал, чем меня зацепить.

— Бред, — отрезал я.

— Это вы о его высказывании? — ехидно заметил корреспондент. Для этих стервятников нет ничего аппетитнее, чем стравить между собой двух старых недругов.

— Нет, это я вас просто поправил. Это Могоуши назвал мою экспедицию не фикцией, а бредом.

— И чем вы ему можете возразить?

— Ничем. Я ни с кем не собираюсь встать в полемику. Я сам выбираю маршрут своей экспедиции, поэтому чужое мнение меня абсолютно не интересует. О том же, насколько удачна будет экспедиция, а я верю в свою звезду, мы поговорим после моего возвращения.

Кадр сменился, и я увидел на экране всё того же. корреспондента, беседующего теперь уже с профессором Могоуши. Как всегда Могоуши больше растекался мыслею по древу, пространно повествуя о своей коллекции парусников и о том, как он их добывал, чем отвечал на вопросы корреспондента о целях и задачах моей экспедиции. Корреспонденту удалось пару раз вклиниться и всё-таки