не может теперь выбраться.

Донован вздохнул, вылез из гамака и приподнял одежду. Hикого. Тогда он осторожно тряхнул, и тотчас кто-то тяжелый прошелестел по складкам куртки, прыгнул на пуфик и, мигая зеленым светящимся глазом, скатился на пол.

Донован остолбенел. На полу лежал карманный передатчик, пищал и подмигивал сигнальной лампочкой.

Кто это? Кто это может быть, ошеломленно подумал он. Нагнулся, взял в руки передатчик и машинально утопил клавишу приема. Передатчик еще раз мигнул, и тотчас пространство кампаллы заполнила рубка корабля.

Прямо напротив Донована сидел Нордвик, взъерошенный, злой, с черным от бессонницы лицом и красными набухшими глазами.

— Наконец-то, — вздохнул он и привычным жестом потрогал свое изуродованное ухо. — Здравствуй, Донован. Уменьши изображение батареи передатчика еще понадобятся.

Донован послушно покрутил ручку регулятора. Ярко освещенная рубка пропала, снова появились стены кампаллы, и только посередине, в своем кресле, остался сидеть Нордвик, фосфоресцирующий, как привидение, — освещение в рубке было гораздо сильнее.

— Здравствуй, — протянул Донован. В голове назойливо вертелось: почему они не улетели? Почему? Что им еще надо?

— Почему вы еще не улетели? — спросил он и тут же понял. А, забыли попрощаться! Врожденная вежливость и доброта… Ну что ж, попутного вам ветра, как говаривали во времена парусного флота… — Он попытался как можно более язвительно усмехнуться и выдохнул: — В корму!

Нордвик недоуменно застыл, затем лицо его страшно передернулось, и он изо всей силы ударил кулаком по невидимому для Донована пульту.

— Мальчишка! — заорал он. — Ты что о себе думаешь?! Один ты у нас такой — благородный и самоотверженный?! А остальные все трусы и подонки?!

Донован потерял дар речи. Сперва он был просто оглушен акустическим ударом и хотел тоже взорваться, но тут до него начал доходить смысл сказанного.

— Ты еще в куклы играл, — бросал ему в лицо Нордвик, — когда я в Сандалузе потерял всех друзей, жену, детей!..

Он осекся, и лицо у него вдруг стало старым и дряблым, и было видно, что память об этой катастрофе так и не зарубцевалась у него в душе, лишь стянула ее таким же безобразным шрамом, как шею. Он прикрыл глаза, вздохнул и осторожно, как в первый раз, потрогал свой шрам.

— Да и не в том дело, потерял кто-то кого-то или нет, — тихо сказал он. — Просто я не знаю у себя на корабле человека, который бы смог сейчас отвернуться от Сказочного Королевства, уйти и жить потом со спокойной совестью.

Донован почувствовал, как у него в груди начинает больно таять смерзшийся комок, глаза застилает пелена, все вокруг расплывается, и ему показалось, что он теряет сознание. На руки упало что-то теплое и маленькое, как бусинка, потом еще и еще и покатилось с рук на землю. И тогда он понял, что это просто слезы.

Нордвик посмотрел на Донована и замолчал. Он понимал его. Он понимал его с самого начала — еще когда эта троица, Алексей Рюмми, Кирш Алихари и Донован Малышев, обнаружив на Сказочном Королевстве цивилизацию, не смогли пересилить себя и покинуть планету. И он понимал его сейчас.

— Донован, — сказал Нордвик, — мы идем на посадку. К сожалению, там у вас внизу песчаная буря и мы ничего не можем различить. Будь добр, дай нам пеленг.