на робота? Какая глупость! Нервы надо лечить». Леб отвернулся и придвинул к себе журнал.

Несколько дней его занимала интересная идея усовершенствования серийного робота. Вопрос был давно продуман и подготовлен, оставались отдельные детали.

В таких случаях Леб прибегал к помощи Малыша. Но сейчас он решил додумать самостоятельно все до конца.

Как-то само собой получилось, что он реже появлялся в лаборатории, избрав новое место для работы — стол недалеко от искусственного камина. В лаборатории ему мешал работать Малыш. Леб пытался понять, почему и чем. Робот, безмозглое существо, которых тысячами выпускает завод, вдруг стал мешать работать своему создателю. Леб уже забыл Круза и считал себя создателем чуть ли не всех восьми серий. Правда, Малыш создан лично Крузом. Но Круз свое отжил. У него были деньги, почет, слава, только семьи не было. Работа и этот уродец Малыш заменяли ему все на свете. Леб невольно стал вспоминать эпизоды совместной работы с Крузом. Они мало беседовали друг с другом. Круз почти не передавал ему своих знаний, опыта. Леб постигал тайны создания и совершенствования роботов в обществе неутомимого Малыша. Болтая просто так, задавая шутливые или очень серьезные вопросы, Леб всегда получал от него какие-то сведения. И с Крузом они переговаривались через него. Кто же он такой, этот Малыш? Думающий, чувствующий и скучающий робот.

Леб поразился, когда некоторые его идеи вдруг нашли применение в седьмом серийном. О них он не говорил с Крузом, и потому приписал все гению профессора. Он был рад, что додумался до этих вещей вместе с таким выдающимся кибернетиком. Леб никогда не осмеливался что-либо посоветовать Крузу, даже в тех редких случаях, когда профессор интересовался его мнением, Только уродливому роботу поверял Леб свои мысли, Не пользовался ли этим Круз? Леб вдруг почувствовал слабость во всем теле, и ему невольно захотелось опустить голову на стол. Мысли смешались, и некоторое время Леб провел в каком-то полузабытьи, чувствуя, как кровь отливает от лица и неприятно холодеют руки. В памяти всплыл вопрос, который он не раз задавал Малышу: «Как ты думаешь, скоро наш старик присоединится к большинству?» Неужели и это Малыш передавал Крузу?

А память подсказывала новые изречения. «Пора бы старику освободить место для молодежи» или «Дорогой Малыш, я тебе обещаю райскую жизнь на земле, если старик уйдет в рай». Было время, когда Леб так и рвался к самостоятельности, но самым близким путем к ней была смерть учителя.

С трудом преодолевая головокружение, Леб медленно поднялся, налил в стакан воды из сифона. Значит, Круз знал все, что говорилось в лаборатории. И несмотря на это, старый профессор и лабораторию и работы завещал ему. Все это не укладывалось в затуманенном мозгу Леба.

Леб вспомнил, как однажды Малыш передал просьбу Круза срочно вызвать врача. «Не помрет», — коротко бросил тогда Леб и, пока не кончил опыт, не сдвинулся с места. Врач, вызванный с опозданием, застал Круза в бессознательном состоянии. Потребовался месяц, чтобы поставить профессора на ноги. Леб добросовестно ухаживал за ним. Может, поэтому Круз простил? Малыш наверняка в курсе!

Голова продолжала кружиться, но Леб побрел в лабораторию. Он намеревался сейчас же услышать, что знает робот. Дверь была приоткрыта, и Леб, еще не войдя, заметил Малыша в дальнем углу помещения.

Робот стоял к нему спиной, неестественно низко наклонив уродливую квадратную голову. Из-под руки виднелся край откинутой дверки контрольного люка на груди. Малыш копался в своих внутренностях. Леб замер от неожиданности. Такое он видел впервые. Роботам категорически запрещались подобные действия, а на механизмах движения стояли ограничители! Леб невольно попятился назад. Может, в другое время он бы вошел и крикнул от негодования, но сейчас… Несколько секунд он колебался. Потом громко кашлянул и демонстративно ударил по ручке двери. Реакция Малыша была мгновенной — за считанные доли секунды он привел себя в порядок.

Леб не вошел в лабораторию. Стоя на пороге, он долго рассматривал робота, потом захлопнул дверь и побрел назад. Самочувствие его было паршивым. Добравшись до кушетки, Леб устало расслабился и прикрыл глаза.

«Только Круз на старости лет мог снять все ограничители движений у робота. Завтра же надо привести его в порядок».

Но и завтра, и послезавтра Лебу не хватило времени заняться Малышом. Вдруг появилась масса неотложных дел, с которыми можно было справиться, не заходя в лабораторию. Только вечером, когда он давал себе отдых от сложных теоретических выкладок, и мысли возвращались к самым реальным житейским делам, нет-нет да приходил на ум Малыш со всеми его странностями, Шли дни.

Раньше Леб все обсуждал с роботом и сразу проверял в эксперименте. Работалось легко, результаты появлялись сразу. Сейчас же он зашел в тупик. Необходимо было проверить теоретические выкладки на практике, а он медлил. Его почти оскорбляла эта зависимость от Малыша, «Неужели нельзя обойтись без этой железяки? — думал Леб. — Кто, в конце концов, конструирует — я или он!» В конце концов Леб решил использовать для испытаний серийного робота. Но эксперименты длились недолго: работа, обычная для Малыша, оказалась не под силу серийным, и Леб вынужден был отказаться от них.

Не без волнения появился он в своей собственной лаборатории. Несмотря на долгое его отсутствие, запустения здесь не чувствовалось. Малыш поддерживал идеальный порядок, поливал цветы и проветривал помещение. Старинные часы с трехдневным заводом беззаботно покачивали маятником, и календарь на столе показывал сегодняшнее число. Было даже слишком уютно. Или это только показалось Лебу после холодной заводской лаборатории?

Малыш стоял на обычном месте, у питания. После серийных красавцев он казался отвратительным уродом, и Леб поморщился, осматривая его нескладную фигуру.

Малыш мигнул сигналом и сделал едва уловимое движение, как застенчивый паренек, на которого вдруг обратили внимание. Леб насторожился. Что еще надумал этот урод?

— Ты готов к работе, Малыш?

— Да, профессор.

— А как твои неполадки, исправил?

— Я бы не хотел, профессор, менять что-либо в старой схеме, это абсолютно не мешает работе.

— Ты опять за свое! Если кто-нибудь узнает, что ты не демонтирован при таких бесконтрольных схемах, не простят даже мне. Нет-нет, завтра возьмемся за твой дефекты. — Сам не зная почему, Леб опять решил отложить все это на завтра. — Подойди сюда!

Малыш тронулся с места, и механизм зажужжал.

— Ну и шумливый ты, — Леб поморщился. После длительной работы с серийными он отвык от особенностей Малыша. —