присутствующих.

У старшего инспектора Морсби шея побагровела от натуги, но он упорно продолжал сражаться со своей сигарой.

— Мысль моя, — продолжал Роджер, — имеет непосредственную связь с мистером Грэхемом Бендиксом.

Легкое оживление свидетельствовало о том, что слова Роджера встречены с интересом.

— Точнее говоря, — уже медленнее пояснил он, — с миссис Грэхем Бендикс.

Оживление сменилось напряженной тишиной. Роджер выдержал паузу, как бы подбирая в уме более веские слова к тому, что намеревался сказать.

— Мистер Бендикс лично знаком кое с кем из вас. Насколько я помню, его имя произносилось, когда мы обсуждали возможные кандидатуры в члены нашего Клуба. Уже тогда говорилось, пожелай он — и мог бы стать членом Клуба. Таково было мнение сэра Чарлза, насколько я помню.

Королевский адвокат движением, исполненным истинного достоинства, в знак согласия склонил свою крупную, красивую голову.

— Да, кажется, я действительно рекомендовал его однажды.

— Дальше этого дело не пошло, — продолжал Роджер. — Запамятовал, по какой причине. Предполагаю, что кто-то из нас убедил Клуб в том, что мистер Бендикс не смог бы выдержать вступительных тестов. Но во всяком случае, уже тот факт, что его имя упоминалось в связи с нашим Клубом, говорит о том, что мистер Бендикс не чужд криминалистики. А это означает, что наше сочувствие к нему в постигшей его ужасной трагедии принимает уже более личный характер, не исключая и тех, кто с ним не знаком, как, например, я сам.

— Правильно, правильно! — произнесла высокая, красивая дама, сидевшая с правой стороны стола. Она говорила уверенно и громко, как человек, привыкший ободрять оратора в ответственную минуту, если остальные не очень-то живо реагируют. Это была Алисия Дэммерс, новеллистка, отличавшаяся пристрастием к участию в заседаниях разнообразных женских организаций и комитетов, где с неподдельным наслаждением выслушивала длинные рацеи выступавших. При этом, будучи по убеждениям твердым консерватором, могла с воодушевлением поддерживать и ораторов, исповедующих взгляды социалистического толка.

— Я предлагаю, — коротко заключил Роджер, — привлечь наше пристальное внимание к судьбе этого дела.

Не оставалось сомнений, что Роджеру удалось заинтересовать свою аудиторию. Сэр Чарлз вздернул седые мохнатые брови. Известно было, что грозным взором из-под бровей он приводил в замешательство свидетелей обвинения, осмелившихся усомниться в невиновности его, сэра Чарлза, подзащитных. Затем он привычным жестом смахнул с носа золотое пенсне, державшееся на широкой черной ленте. Маленькая невзрачная толстушка, сидевшая напротив него, легонько толкнула локтем мисс Дэммерс и что-то шепнула ей на ухо, прикрывая рот ладошкой. Это была миссис Филдер-Флемминг. Она писала пьесы на редкость непристойного содержания, отчего они пользовались шумным успехом, и напоминала повариху из хорошего дома, разодетую по случаю праздника. Мистер Читтервик моргал голубыми глазками и очень смахивал на умненькую няню-козу из детской сказки. Один только сочинитель детективных рассказов оставался совершенно невозмутимым. Он давно усвоил манеры главного героя из его собственных произведений — сыщика, который в самые острые моменты сюжета сохранял полнейшее спокойствие.

— Нынешним утром я изложил свою идею в Скотленд-Ярде, — продолжал Роджер. — И несмотря на то что там, как правило, подобных начинаний не одобряют, я не встретил особых возражений. В результате я добился-таки официального согласия на попытку расследовать это дело. Хотелось бы еще заметить следующее: причиной, вынудившей их дать согласие, равно как и той, что натолкнула меня на мысль о расследовании, — Роджер выразительно помолчал и оглядел собравшихся, — является то обстоятельство, что полиция окончательно потеряла всякую надежду найти убийцу миссис Бендикс.

Посыпались возгласы недоумения, возмущения, гнева. Все уставились на Морсби. Но этот джентльмен, по-видимому, и не замечал, что попал под прицел шести пар глаз.

Приложив к уху сигару, он напряженно вслушивался, будто ожидая получить некий тайный сигнал.

Роджер поспешил на выручку к Морсби.

— То, что я вам сообщил, разумеется, носит строго конфиденциальный характер. Убежден, что никто из вас за пределами этой комнаты не проронит ни слова. Открытые расспросы не дали никаких результатов, и поэтому этот путь следует отвергнуть. Конечно, всегда есть надежда, что вынырнет какой-нибудь случайный факт, который поможет напасть на след преступника. Но вообще полицейские власти пришли к выводу, что продолжать дело бесполезно. Поэтому я хочу предложить нашему Клубу взяться за расследование убийства миссис Бендикс, начиная с того момента, когда официальные органы его прекратили, — и он опять обвел глазами слушателей, ожидая их реакции.

На всех лицах, не исключая ни одного, было написано недоумение.

Роджер уже не сдерживал волнения и, отбросив высокое красноречие, перешел к простому, разговорному тону.

— В самом деле, разве нам самим не интересно, мы же в конце концов не глупы и не ограничены (да простит меня дружище Морсби). И неужели, если мы вшестером подналяжем, каждый в своем направлении, то по крайней мере хоть один из нас не нападет на след… который так искала полиция, да — говоря попросту — опозорилась. Нет, я не думаю, что мы не справимся. Что вы на это скажете, сэр Чарлз?

Знаменитый адвокат хохотнул:

— Честное слово, Шерингэм, прелюбопытная идея. Но воздержусь от суждений, пока не объясните все более детально.

— По-моему, превосходная идея, мистер Шерингэм! — воскликнула миссис Филдер-Флемминг, которую правовая сторона дела ничуть не смущала. — Я бы хотела начать прямо с сегодняшнего вечера. — Ее пухлые щечки так и прыгали от волнения. — А ты, Алисия?

— Тут есть кое-какие перспективы, — улыбнулась ей в ответ новеллистка.

— Между прочим, — равнодушно заметил автор детективных романов, — у меня уже сложилась своя версия.

Его звали Перси Робинсон, но писал он под псевдонимом «Мортон Харроугейт Брэдли». Псевдоним произвел столь сильное впечатление на менее притязательную часть читающей публики Соединенных Штатов, что американские издатели заплатили сразу за три издания его первой книги. По какой-то неясной психологической причине на американцев производит большое впечатление, если имя похоже на фамилию, и еще важнее, если в имени и фамилии угадывается намек на известный английский курорт.

Лицо мистера Читтервика озарила милая улыбка, но он не проронил ни слова.

— Ну хорошо, —