- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Михаил Немченко Возвращение с пастбищ Рассказ
Рисунок А. БанныхВ медчасти Крылечкина сначала смотрели на рентгене, потом на тепловизоре, потом на нейровизоре с какими-то непонятными фильтрами, затем, обстукав и обслушав, часа два мучили хитроумными психологическими тестами — и, наконец, передали из рук в руки высокой стройной блондинкв из отдела кадров. На блондинке был серебристый брючный костюм из только что вошедшего в моду релятивина. Собственно, серебристым он оставался лишь первые минуты. Пока блондинка изучала новенький диплом Крылечкина и расспрашивала его о семейном положении, о темах курсовых работ, костюм поголубел, налился лазурью, и, словно по небу в цветном фильме, по ткани поплыли легкие белые облачки. — Ну что ж, — проговорила блондинка, вставая, — пойдемте и шефу. Они вышли из административного корпуса, свернули в аллею, заснеженную тополиным пухом, и вскоре оказались перед стальными воротами. «Орешкинская экспериментальная ферма. Зона А.» — гласила табличка. Блондинка опустила в прорезь жетон, ворота приоткрылись и, пропустив их, снова захлопнулись. «Ого!» — поразился Крылечкин. За пять институтских лет он побывал на многих экспериментальных фермах, — на Чукотке даже участвовал в дойке китихи, — но с такими строгими воротами встречался впервые. И этот трехчасовой медосмотр… Чем же они тут занимаются, в этом таинственном Орешкино? Похоже, в институте тоже никто толком этого не знает. На все расспросы Крылечкина декан, человек сухой и официальный, ответил только: «В Орешкино выводят новую ценную породу скота». — «Но какую же? Почему ни слова не сообщают о своих работах?» — «Видимо, считают преждевременным. Наберитесь терпения, Крылечкин, — все узнаете на месте». И вот сейчас он должен наконец узнать… От ворот выложенная белыми плитами дорожка вела через сочную зеленую лужайку к длинному одноэтажному зданию. На лужайке паслась рыжая телка. Обычная тагилка, — с первого взгляда определил Крылечкин и вопросительно посмотрел на провожатую: где же тут новая-то порода? Но блондинка шагала молча, явно не собираясь ничего объяснять, А релятивиновый костюм ее продолжал тем временем цикл своих преображений. На фоне плывущих в голубизне облаков откуда-то из глубины ткани проступили очертания ветвей, потом стали видны набухшие почки, — и вот уже весь костюм переливается трепещущими зелеными искорками распускающейся листвы. Листья росли, множились, и стало видно, что это сирень, которая вот-вот расцветет. В эту самую минуту блондинка распахнула дверь. Они вошли в пустынный вестибюль, пересекли его и зашагали по широкому коридору, освещенному голубоватыми плафонами. Крылечкин с любопытством оглядывал стены, но не обнаружил ничего интересного. «Взаимосвязь экстерьера и молочной продуктивности», «Количество отелов по месяцам», «Структура стада» — все те же привычные таблицы, диаграммы и графики, которые можно увидеть в каждом молочном комплексе. Сиреневый куст на костюме блондинки раскрыл, между тем, первые лиловые гроздья, и Крылечкина опахнуло душистым цветочным ароматом. «Глубинка», — подумал он не без снисходительности. Московские модницы, покупая релятивиновые костюмы, первым делом становились в них под ионный душ — и запах цветов делался тонким, еле уловимым. А здесь, в Орешкино, как видно, считалось модным благоухать на всю катушку. — Подождите тут минутку, — сказала блондинка и вместе с запахом сирени исчезла за высокой белой дверью, на которой было написано: «Сектор свирепости». Крылечкин остался стоять, обалдело уставившись на эту надпись. Чья-то шутка?.. Но в следующее мгновение его внимание привлек висевший слева от двери огромный, чуть ли не в натуральную величину, фотопортрет коровы. Коровы ли?! Если. бы не массивное вымя, это животное скорее можно было бы принять за сверхбыка, выращенного для какой-то чудовищной корриды. Тяжелое, по-буйволиному грузное туловище. Ноги, чуть не вдвое толще обычных. Короткая, неохватной толщины шея. Угрожающе пригнутая голова с налитыми кровью глазами. Мощные рога, кажется, вот-вот вонзятся в невидимого недруга. В довершение всего странно продолговатые, размером с добрую ступню копыта чудовища были подкованы, и по бокам их торчали острые стальные шипы наподобие шпор. — Это что за страшилище? — спросил Крылечкин у проходившего по коридору молодого человека в белом халате, поверх которого возлежала черная борода. Бородач смерил Крылечкина насмешливым взглядом и, не удостаивая ответом, прошествовал мимо. — И на что такой танк? — уже без особой надежды проговорил ему вслед Крылечкин, будто размышляя вслух. — А звери-то? — неожиданно оглянулся бородач. — Звери? — Крылечкин улыбнулся и подумал, что надо бы в тон ему сказать тоже что-нибудь смешное — тогда этот обильный растительностью молодой человек, может быть, разговорится. Но тут в вестибюле кто-то закричал: — Валера! Шкуры привезли! И бородач рысью припустил по коридору. Крылечкин проводил его взглядом, озадаченно хмыкнул и вернулся к созерцанию рогатого страшилища. — …Диплом-то диплом… — вдруг отчетливо услышал он мужской голос. — А где гарантия, что этот экземпляр — не оттуда? Повернувшись, Крылецкин увидел, что дверь «Сектора свирепости»; видимо от сквозняка, чуть приоткрылась. — Полная уверенность, Игорь Глебович. — Крылечкин узнал голос своей провожатой. — Просвечивали с хроноспектральным анализатором. И потом тесты… Стоять под дверью в роли подслушивающего было, прямо скажем, не очень красиво. Но не притворять же ее, дверь, — это уж совсем глупо. И отойти в сторонку Крылечкин тоже не мог: слишком интригующей была просачивающаяся в коридор информация. — Завтра можете аннулировать весь контроль, — произнес мужской голос после короткой паузы. — Пусть явятся и посмотрят, у нас будет все готово. А сегодня — строжайший фильтр! — Этот-то, Игорь Глебович, точно не оттуда. Я и в институт звонила. Подтверждают: он именно и направлен… — Ладно, давайте его сюда. Поглядим. Крылечкин поспешно отшагнул от двери и углубился в изучение танко-коровы. За этим занятием и застала его блондинка. — Заходите, — пригласила она, вся в гроздьях сирени, благоухающей оглушительнее прежнего. Первое, что бросилось в глаза Крылечкину, когда он переступил порог комнаты, был начертанный на стене лозунг: «Повышение коэффициента свирепости — ключ к надежной хищникоустойчивости». А чуть ниже задача была сформулирована
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »