барометр (а также термометр, тахометр и etc) российского бытия, наша основная система координат.

Все расчеты мы давно уже ведем в долларах. Любую покупку сразу же переводим на «баксы». Зарплаты, пенсии, машины, квартиры, кредиты — он привязан ко всему. (Слава богу, хоть в ресторанах цены стали писать теперь не в «у.е.», а в рублях.)

И мало кто задумывается, а что вообще представляет собой эта зеленая бумажка? И почему, собственно, именно она, а не швейцарский франк или японская йена является стержнем мировой финансовой системы.

Для того чтобы ответить на этот вопрос, следует вернуться в относительно недавнее прошлое — в 1944 год.

Именно тогда в маленьком американском городке Бреттон-Вуде состоялась Международная валютно-финансовая конференция, на которую собрались все основные страны мира (за исключением, понятно, Германии и СССР). Аккурат с этого момента главной валютой мира стал американский доллар.

Сверхдержавой сделали США мировые войны. Пока народы убивали друг друга, Америка увеличивала свои богатства, наживая на поставках воюющим сторонам несметные барыши.

За Первую мировую войну европейские страны задолжали Штатам в общей сложности 11 миллиардов долларов; чистая прибыль американской экономики составила тогда $ 33,6 миллиарда — это при том, что тот доллар стоил во много раз дороже сегодняшнего.

К окончанию же Второй мировой Америка обладала уже 70 % мировых запасов золота, ибо по ленд-лизу за технику и продовольствие брала с союзников исключительно «презренным металлом»: все бумажные валюты к тому времени успели обесцениться.

Для наглядности приведем пару цифр. В 1938 году золотой запас США составлял 13 тысяч тонн. В 1945-м -17,7 тысячи тонн. К 1949-му — уже 21,8 тысячи тонн. То есть удивительная вещь: страна вроде как воюет, но при этом — не только не страдает экономически, а напротив — БОГАТЕЕТ! В свою очередь, англичане, французы и немцы за время войны все свое золото благополучно растратили; ну, а у кого толще мошна — у того и прав, значит, больше; кто ужинает девушку, тот ее и танцует.

Изначально, по решению Бреттон-Вудской международной конференции (кстати, на этой же сходке были основаны хорошо нам теперь известные Международный валютный фонд и Международный банк реконструкции и развития), доллар был не только определен в качестве основной мировой валюты, но и жестко привязан к золотому своему покрытию. Официальный курс установили из расчета $ 35 за 1 тройскую унцию золота (это примерно 31,1 грамма).

Голль Шарль де (1890–1970) — французский государственный, военный и политический деятель, трижды избирался президентом Франции.

Запомним эту цифру: $ I примерно — 1 грамм золота.

Говоря по-простому, доллар практически приравняли к золоту, изобретя невиданный доселе критерий — золотодолларовый стандарт. (Ни одна другая валюта прямой обратимостью в золото больше не обладала; вся конвертация фунтов, марок, крон и т. п. велась теперь исключительно посредством доллара.)

На протяжении двух десятков лет система эта работала вполне исправно. Америка с каждым годом богатела и наливалась румяной силой, точно бройлерный цыпленок на гриле; по крайней мере так всем тогда казалось.

Но в 1965 году французский президент Шарль де Голль решил вдруг проверить хваленый «золотодолларовый стандарт» на прочность.

Не в пример другим европейским лидерам, к американцам генерал относился безо всяческого пиетета.

Когда нацисты напали на Францию, де Голль был всего-навсего полковником, командиром бронетанковой дивизии. Но он так отважно дрался, что буквально в последние дни республики его произвели в генералы.

После оккупации де Голль уехал в Англию, где основал движение «Свободная Франция», создал временное правительство в изгнании. В мае 1945-го договор о капитуляции подписывали вместе с русскими, американцами и англичанами еще и французы.

На торжественном обеде кто-то из французских генералов, перебравши, заснул прямо за столом. «Гляди, — сказал один союзник другому. — Вот так вот они и проспали всю войну»

Чувства эти были взаимными; еще президент Рузвельт называл его «капризной невестой» и предлагал отправить губернатором на Мадагаскар.

По условиям того самого Бреттон-Вудского соглашения любая страна в любой момент была вправе предъявить Федеральной резервной системе США наличные доллары к обмену на золото. Этим-то де Голль и воспользовался.

Ему хватило совсем немного времени — меньше часа, — чтобы раз и навсегда разрушить миф о незыблемости американской валюты; впоследствии сам де Голль назовет сие своим «экономическим Аустерлицем».

4 февраля 1965 года на пресс-конференции он во всеуслышание объявил, что в международных расчетах Франция переходит отныне к реальному золоту:

«Мы считаем необходимым, чтобы международный обмен был установлен, как это было до великих несчастий мира, на бесспорной основе, не носящей печати какой-то определенной страны… трудно представить себе, чтобы мог быть какой-то иной стандарт, кроме золота».

Де Голль потребовал от Вашингтона обменять на золото скопившиеся в национальном банке Франции 1,5 миллиарда долларов точно по установленному курсу. В общей сложности цифра выходила фантастическая: примерно 16,5 тысячи тонн — три четверти всего золотого запаса США.

Разумеется, американцы платить по счетам не желали: как уж только не пытались они уболтать бунташного генерала. Все было тщетно. Франция даже — в знак протеста — вышла из состава НАТО и ликвидировала на своей территории все заморские военные базы.

Тут-то и выяснилось самое интересное. Оказалось, что за 20 лет мирового владычества американцы давным-давно позабыли про какое бы то ни было золотое покрытие; вот и запустили печатные станки на полную катушку. (Объем-то эмиссии, или, выражаясь проще, количество выпускаемых в обращение долларов никто, кроме них самих, не контролировал.)

Иными словами, золотой запас США больше не обеспечивал национальную валюту; золота было мало, а зеленых бумажек — много. В погоне за сверхприбылями Федеральная резервная система никак себя не ограничивала и ежегодно вбрасывала на рынок сотни миллионов новых ассигнаций. Точно пылесос, американцы выкачивали ресурсы со всего мира, расплачиваясь взамен пустыми, ничем не обеспеченными бумажками, ими же и производимыми.

Уже потом экономисты подсчитают: за 1960–1971 годы превышение кредитной эмиссии доллара над реально заработанными США деньгами составило (в пересчете) страшно даже выговорить — 468 952 000 кг золота. Тогда как за всю свою многовековую историю