улице соскользнул еще один мальчишка, другой вынырнул из плодового сада, еще десяток материализовался из сонной дали. Они метались, как муравьи в потревоженном муравейнике, перекликались, сломя голову летели домой и выбегали, одетые в скаутскую форму. А потом мчались по улице и становились в строй.
Они стояли, расправив детские плечи, глядя вперед, ожидая приказа. И мистер Гейл почувствовал, что в один прекрасный день Уэкамин вновь обретет душу.
Джимми Мартин, чеканя шаг, подошел к мистеру Гейлу. Жиденьким, дрожащим, но полным восторженного напряжения голосом он отрапортовал:
— Бой-скауты построены, сэр!
— Сми-ирно! — крикнул мистер Гейл.
Сгорбленные спины стариков разогнулись, разочарование и простудная краснота исчезли из их глаз. Они построились позади мальчиков. Даже уэкаминский конюх не выдержал. Он выскочил из своего автомобиля, усадил в него миссис Тиффени и, развернув машину, стал позади процессии. Ниоткуда, отовсюду вдруг собралась толпа и, вытянувшись вдоль тротуара, еще негромко выкрикивала приветствия. Две женщины поспешили добавить цветов в корзинку миссис Тиффени. Отупевший городок пробуждался, обретая энергию, веру и надежду.
Мистер Гейл сказал священнику:
— Может быть, этот сводный оркестр барабанщиков и флейтистов янки разок сыграет «Дикси»?
И сразу же священник-барабанщик и банкир-флейтист громко заиграли «Далеко на Юге, в хлопковой стране». Знаменосец поднял флаг.
Мистер Гейл рявкнул:
— Шаго-о-ом…
Его перебил вопль миссис Тиффени:
— Погодите! Силы небесные! В День памяти павших — и ни одной сабли! Вы, мужчины, никогда ни о чем не подумаете…
Она побежала в свой дом и тут же вернулась, словно дарохранительницу, неся на вытянутых руках саблю капитана Тиффени.
— Мистер Гейл, может быть, вы согласитесь взять оружие северянина? — спросила она.
— Нет, сударыня!
Она ахнула.
Мистер Гейл пристегнул саблю и воскликнул:
— Это уже не сабля северянина, сударыня, и не сабля южанина. Это сабля американца! Шаго-о-ом марш!
1919