- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (82) »
Нина Васина
Интернат, или сундук мертвеца
Посвящается всем, кто это читает Женщине Я только хочу, чтобы ты улыбнулась Мужчине Я только хочу, чтобы она улыбнулась
Часть первая СТАМБУЛЬСКИЙ СИНДРОМ, ИЛИ САГА О ДОХЛОЙ ЧЕРЕПАХЕ
Маленькая металлическая табличка, надраенная до блеска, отсвечивала на двери вечерним солнцем. Плотный мужчина с уютным животом, почти лишенный шеи, в отличных кожаных ботинках, длинном темном пальто тонкой шерсти и непременном шарфе белого цвета скреб подбородок, уставившись в раздумье на надпись. Рядом с ним стоял телохранитель, переводя взгляд с хозяина на табличку. — Что-то не так? — Телохранитель на всякий случай медленно оглянулся по сторонам. Да вот… По-русски написано… На табличке действительно было написано красиво и коротко:Дэвид Капа Адвокат. Конфиденциально и быстро.
Телохранитель вздохнул. Он был хорошим специалистом, но очень раздражался на дураков. Он считал своего хозяина не просто дураком, а утонченным придурком, «дураком с прибабахом высшего качества». Вчера в аэропорту Стамбула хозяин топал ногами и орал неприличные слова, увидев в киоске газету с фотографией красивой бабы. Он требовал, чтобы ему немедленно перевели, что там написано. К ним подбежали услужливые турки и залопотали что-то. Хозяин, тыча в фотографию пальцем и краснея пухлым лицом с небрежной щетиной, орал на турок. Турки уговаривали хозяина не беспокоиться — они найдут ему много красивых девочек, какие проблемы! Телохранитель наблюдал все это, продолжая внимательно следить за подходившими близко людьми и профессионально обшаривать их взглядом. Он почти понимал, что говорили турки на плохом английском. Для них его хозяин был толстым мешком с деньгами, которому немедленно нужна женщина. Теперь этого придурка не устраивает надпись на русском языке. Телохранитель был отстрельщиком. Это значит, что он не принадлежал никому, у него не было своего хозяина, его нанимали за очень высокую плату и на короткое время. Если хозяин, к которому его наняли, погибал за время охраны, это означало смерть и охраннику. Из окна второго этажа небольшого особняка, обложенного грубым камнем, на них смотрел худой до безобразия еврей. Он медленно, словно каждое движение давалось ему с трудом, взял серебряный колокольчик и разбил тишину кабинета тонким сильным звуком. — Ко мне там русский, — сказал он слуге. — Пусть войдет. Слуга проворно сбежал вниз и открыл на себя тяжелую дверь. Тучный русский как раз поднял руку, собираясь позвонить. Его телохранитель быстро закрыл собой хозяина. Слуга и отстрельщик смотрели друг на друга несколько секунд. Потом слуга посмотрел на хозяина отстрельщика и чуть заметно усмехнулся Он удивился — как адвокат определил, что внизу русский? Конечно, этот идиотский белый шарф под темным пальто! Телохранитель за эту усмешку простил слуге его узкоглазое лицо и обезьяньи движения суетливого китайца. Русский поднялся по красивой лестнице, разглядывая темные полотна небольших картин, отдуваясь, уселся в кабинете в самое большое кресло, оглядел внимательно адвоката Дэвида Капу и сказал в обтянутые кожей скулы, в глаза тусклого неба над большим красивым носом — нос один выиграл от чрезмерной худобы, приобретя торжественное изящество. — Я — Федя Самосвал. Я пришел от… — Федя назвал известную в Москве фамилию. — Мне сказали, что ты лучший — и тут, и там — у нас. В кабинете наступила тишина. Даже телохранитель задержал дыхание. Копошился в кресле Федя, снимая с шеи шарф. Слуга дождался, когда адвокат тяжело и красиво махнет рукой, приказывая ему выйти. Федя пронаблюдал уход слуги, подумал немного и, к большому удивлению телохранителя, попытался изобразить тоже что-то подобное рукой с толстыми и короткими пальцами. А когда телохранитель не понял, то просто сказал ему грустно и убедительно: — Выйди. Обиженный телохранитель остался стоять за дверью, не отвечая на предложения китайца пройти в гостиную. — Он не мой человек… — Федя решил объяснить адвокату изумление телохранителя. — Мне его купил мой секретарь только на Турцию. Беспокоится. Дэвид Капа молчал. — Мой друг сказал мне, что ты лучший для таких дел. — Федя вдруг засомневался, понимают ли его, — а вдруг адвокат не знает русского? Дэвид Капа молчал. — Сколько? — спросил Федя и вздохнул, не выдержав этой тишины и грустного взгляда старого дистрофика. — Ну… — Адвокат пошевелился и соединил растопыренные пальцы подушечками. — Лучше будет, если вы расскажете все по порядку. Он прекрасно говорил по-русски. — С какого места? — Мы будем кого-то искать или от кого-то прятаться? С этого и начните. — Мне нужно найти двух человек. Мужчину и женщину. Я не знаю, живы ли они, знаю точно, что они оба тут, в Турции. — Начните с женщины. — Красивая, волосы темные… — Минутку. — Адвокат медленно встал, Феде показалось, что он встал не весь, а как-то по частям. Медленно передвигаясь, Капа прошел мимо Феди к камину и сел у огня, вытянув такие длинные ноги, что Федя с сомнением уставился на свои. — Вы не в полиции. Назовите имя и род занятий, судя по всему она русская? — Русская. Красивая. Старший лейтенант Ева Николаевна Курганова, уголовный розыск. Хорошо стреляет. Отстреливает в основном, так сказать, плохих мальчиков, которые не получили достаточный, по ее мнению, срок за свои преступления. Ее фотография есть во вчерашней газете, названия не помню. — Почему она в Турции? — А, это уже про второго человека. Он как раз плохой мальчик, сидел в тюрьме, я должен был устроить ему побег. Она пришла в тюрьму на полчаса раньше. И украла мальчика. Маленького роста. Некрасивый. Хорошо стреляет. Отстреливает в основном богатых авторитетов. Паша Закидонский, то есть Слоник. Паша любит Турцию, у него тут особнячок есть с бассейном и вид на жительство. А Еву увезли турки на корабле. Она говорит, что Слоника придушила и вывезла из тюрьмы уже труп. — Об этом вашем Слонике и побеге тоже писали газеты. Что вы сами думаете, они живы? — Я думаю, что девочка жива, а плохой мальчик — нет. — Если я нахожу женщину, это понятно — я могу ее предъявить, а как быть с этим… Слоником? Если он мертв? — Там посмотрим. Беретесь? Адвокат у огня не двигался. Феде была видна только его голова над спинкой кресла, хорошо уложенные седые волосы с остатками былой курчавости. — Я узнаю, что могу сделать. В принципе я могу все. Если мне это интересно. Но бывают такие случаи, когда моих связей и возможностей недостаточно. Таких случаев мало. Но они бывают. Завтра я скажу, буду ли я это делать. Скажите,
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (82) »