Сергей Михайлович Голицыш
Городок сорванцов

ДОРОГИЕ РЕБЯТА!

Многим из вас полюбилась книга С. Голицына» «Сорок изыскателей». Та самая, в которой автор делит человечество на две категории — «изыскателей» и «тюфяков». «Изыскатели» — сродни пионерам, это вечно ищущие, всегда стремящиеся вперед, к новым делам и свершениям боевые. люди. А «тюфяки», они и есть тюфяки, такие же противные, как само слово!

Автор этой увлекательной книжки, несколько чудаковатый доктор, отправился вместе с отрядом пионеров-изыскателей в поход на поиски таинственного портрета и испытал множество разнообразных приключений.

И это не фантазия — Сергей Михайлович Голицын и в жизни такой. Всегда его окружают ребята. Летом он ходит с ними в походы, лечит в палаточном лагере, а зимой живет вместе с ребятами прямо в школе-интернате. Вечерами рассказывает им разные веселые и страшные истории. И о путешествиях в дикие леса и горы с геологами. И об истории нашей Родины. И о фронтовых приключениях. Все это — страницы из его собственной богатой биографии.

Новая повесть, которую вы сейчас раскроете, расскажет вам о забавной жизни «Городка сорванцов», необыкновенного самодеятельного лагеря, где ребята живут в палатках, все делают сами. В этом лагере «всем все можно»! Взрослые не ругают детей и не командуют ими, а ребята сами себе хозяева.

Иным не поверится, будто в жизни может быть этакое сказочное житье! Но дело в том, что в создании такого лагеря под Москвой принимал участие сам автор. В этой книге вы снова встретитесь с тем забавным доктором, что ходил в поход с изыскателями. Весело изобразил его художник Станислав Забалуев, которому полюбились сорванцы и изыскатели и их верный друг Сергей Михайлович Голицын.

Надеемся, что и вы полюбите героев этой правдивой повести.

Николай БОГДАНОВ

ДОВОЛЬНО ГРЫЗТЬ КАРАНДАШИ!

Бульдозер, как танк, штурмовал низкий, вросший в землю барак. Сперва отъезжал, раскачивался, потом с разбегу устремлялся вперед, вздымая огромным стальным лемехом землю, ломая утлые стены барака.

Молодой бульдозерист, переполненный азартом битвы, до бровей запачканный глиной и мазутом, оскалив зубы, с остервенением передвигал рычаги. И тяжелая махина, скрежеща гусеницами, вновь бросалась в битву, с треском сокрушала обклеенные разноцветными обоями деревянные перегородки, подымала пыль…

По ту сторону развороченного участка возносился к небу только что построенный, сверкающий на апрельском солнце розовый дом. Правее голенастый башенный кран легко поднимал кружевной железной рукою массивные бетонные плиты для будущих стен. Тут же пыхтел и грыз землю экскаватор, громыхали самосвалы…

— Строится старушка Москва. Через несколько лет так помолодеет — и не узнаешь, — замечтался я, рассеянно оглядывая штабель черных чугунных труб, ручей, текущий вдоль тротуара, нежно-голубое весеннее небо…

Вдруг я увидел нескольких мальчиков. Вооруженные ломами и лопатами, они стояли гурьбой возле низких уродливых сараюшек. С ними была крохотная девочка в шароварах.

Ребята с упоением глядели на поединок бульдозера с бараком. Разрушение старых жилищ, видимо доставляло им чрезвычайное удовольствие. Щурясь от яркого весеннего солнца, они любовались интересным зрелищем.

Со звоном лопались оконные стекла, гремели ржавое железо сшибаемой крыши, во все стороны летели клочья бумаги и щепки.

Вдруг бульдозерист неожиданно лихо поверну» машину и остановил мотор. Тотчас же смолк треск ломаемых досок и лязг стальных гусениц.

— Давайте! — бульдозерист махнул мальчикам рукой, медленно и степенно полез в карман за спичками и папиросой.

Мальчики бросились вперед на развалины: девчурка поскакала вприпрыжку следом за ними.

Командовал самый высокий, худенький.

— Толя, давай отсюда заходи! Володька, ну чего стоишь, помогай вытаскивать! — кричал высокий. От возбуждения у него горели глаза, раздувались ноздри тонкого правильного носа.

Ребята ломами и лопатами принялись откапывать погребенные под мусором бревна, куски фанеры, доски, тут же все деловито сортировали, мелкие обломки и гнилье отбрасывали прочь, пригодные материалы складывали в кучи.

Один из мальчиков клещами вытаскивал из досок гвозди и собирал их в ящик.

Девчурка нисколько не отставала от других. Усердно орудуя ломиком, она что-то искала, но видно, не находила.

Я ничего не понимал. Что затеяли ребята? Что с таким азартом ищут? Для чего им понадобились доски, бревна, гвозди? Поглядел по сторонам, увидел мостки, перекинутые через канаву, и, неловко шлепая по грязи, заторопился туда, поближе к ребятам.

Должен признаться, не праздное любопытство влекло меня.

Придется сказать о себе несколько слов.

Дело в том, что до прошлого года я был обыкновенным детским врачом в районной поликлинике. Принимая ребят в своем лечебном кабинете, я нередко шутил и смеялся с ними, волновался, когда они заболевали, и радовался, когда выздоравливали. А по вечерам, в глубокой тайне от всех, запирался в своей комнате на ключ и писал приключенческую повесть: Когда мой многолетний труд был закончен, с трепетом отнес я рукопись в редакцию. Две недели ходил сам не свой от волнения и, наконец, получил ответ: «Нам понравилось».

Мою повесть напечатали. Она имела успех, юные читатели присылали мне восторженные письма. Я был на седьмом небе от счастья!..

Тогда я сказал самому себе: «Хватит лечить ребят! Буду детским писателем!» И снял свой белый халат.

Но тут меня ждали неудачи.

Каждое утро я брал в руки карандаш — и все без толку… Писал и тут же рвал листки, ни одна страница мне не удавалась…

С утра до вечера я или грыз карандаши, или, как, например, сегодня, прогуливался по ближайшим улицам в надежде собраться с мыслями. Мне было скучно без ребят — моих пациентов. Ведь так давно не удавалось запросто поболтать ни с одним мальчиком, ни с одной девочкой.

Вот почему сегодняшняя встреча с этими загадочными юными изыскателями сильно заинтересовала меня.

Я шагнул через лужу, и только было собрался спросить: «А что вы тут делаете?» — как услышал за спиной резкий мужской голос:

— Тонечка! Сюда!

Я оглянулся и увидел невысокого, очень худого молодого человека лет двадцати пяти, в шляпе, в коричневом пальто. Лицо его было смуглое, как у индуса, темные волосы слегка курчавились; такие же темные, большие и блестящие выразительные глаза смотрели живо и пристально.