Николаевич… Полный паралич. Он вряд ли даже сможет опять говорить.
Участковый снял фуражку, достал платок, вытер лоб. Постоял, помолчал, глядя перед собой в пол.
— Гады… Такого человека покалечили…
Хирург тяжело вздохнул.
— Да, не каждый на такое решится… Даже на войне. Этим тоже досталось. До черта переломов… А усатый умер. Ночью. Весь череп был разбит.
Участковый крякнул.
— Веселая получилась охота…
— И вот еще что. Я ведь вам главного не сказал, Василий Николаевич. Самое странное, что выходит, будто лесник сломал себе позвоночник давно, не менее десяти лет назад… Рентген показывает… И паралич — от этого… Тоже вроде как десять лет должен он параличом страдать… А ведь он за рулем сидел…
Кроме этого, всего-то несколько ушибов и ссадин… И у него на руке… на правой, этот браслет был надет. С надписью.
Хирург достал из кармана халата браслет с пластинкой, какие носят гонщики.
Участковый надел очки.
— «А.С.Кузнецов. Москва. Кутузовский проспект…» Адрес… и телефон… Подожди, Миша… Мне Троишин когда-то говорил: если с ним что случится, сразу вызывать… кажется, вот этого самого Кузнецова.
Кузнецов прибыл наутро. — Все-таки попал ты в историю. Эх, Генка, Генка… — Он улыбался, но чувствовалось, что улыбка эта дорого ему стоит. — Ну, ничего. Сейчас мы тебя поднимем. — Кроме позвоночника, ничего не повреждено? Вы уверены? — обратился Кузнецов к хирургу. — Уверен, — немного растерянно ответил тот, пытаясь сообразить, что же дальше произойдет. — Прекрасно, — обрадовался Кузнецов. — Тогда доставайте носилки — грузим его в «Скорую» и везем в лес… Тут у вас до леса километров шесть будет? — Семь… Но ведь… Я не понимаю… — Это трудно объяснить. Нужно увидеть… Делайте, пожалуйста, что я прошу. Раз уж вызвали. Хирург пожал плечами.
«Скорая» остановилась на опушке, Троишина вынесли из машины. Прикрыли плащом — снова моросил дождь. — Сейчас попрошу вас в сторонку… Сядьте в машину, что ли… Не нужно, чтобы рядом было много народа… Так ему труднее. Кузнецов умоляюще посмотрел на хирурга, медбратьев и участкового, понимая их подозрительное изумление. Они подчинились. Кузнецов присел перед носилками на корточках и стал ждать. Минуты через три лицо Троишина покраснело, на лбу выступили крупные капли пота. Потом он тяжело приподнял одну руку, другую… Наконец сел — словно медленно, с трудом просыпался от тягостного сна. — Ну и отлично! — облегченно выдохнул Кузнецов и осторожно тронул плечо друга. — Спасибо, Саша. — Троишин дотянулся до его руки, слабо пожал ее. — Я пока тут посижу, а ты пойди объясни. Зрители смотрели на Троишина во все глаза и, казалось, потеряли дар речи. — Ну как? — сказал Кузнецов громко, чтобы они немного опомнились. — Вы молодцы. Когда я впервые это увидел, чуть в обморок не упал. Хирург, участковый и медбратья ошеломленно глядели на Троишина. — Он ведь физик, у нас в институте работал, — продолжал Кузнецов. — Его группа занималась биоэнергетикой растительных сообществ. Ведь лес — это сложнейшая система биополей. Его элементы, отдельные растения, оказывают друг другу взаимную поддержку, помогают друг другу выжить. Именно поэтому, кажется, многие грибы растут только в лесу. Гена сумел настроить свое биополе в резонанс с энергоритмом леса… — Как это? — не понял хирург. — По принципу адаптивного биоуправления. Аутогенная тренировка: так учат больных эпилепсией предотвращать приступы. Механизм неясен, результат есть. Получилось. Лес как бы принял его за… часть самого себя. Гена никогда не был атлетом, но в лесу смог бы побить любой мировой рекорд. Я видел кое-что такое… Помню, были вместе на охоте. У лесозаготовителей трактор застрял. Так Гена взял и вытащил его вместе с грузом. Шесть толстенных бревен! Просто руками… А потом случилось несчастье. В бане поскользнулся — перелом позвоночника. А я вспомнил про его способности или свойства… Ну что значит — вспомнил: дошло до меня… Дай, думаю, попробую. Получил разрешение. Отвез его из больницы в лес… После неделю в себя прийти не мог… Такие вот дела. Без леса ему нельзя. Вез леса он — конченый инвалид. Троишин встал, потянулся. Сложил носилки и понес к машине. — Все в порядке. — Теперь его лицо порозовело, выглядел он совсем здоровым. — Можете забирать… инструмент. Участковый вдруг обнял Троишина, даже фуражку уронил на мокрую траву. — Ну черт! С ума старика свел. Сквозь лица людей Троишин вдруг снова увидел отчаянно вертящиеся толстые колеса перевернутого КрАЗа и туши, вываливающиеся в грязь. — Ты что. Гена? — насторожился Кузнецов, заметив перемену в Троишине. — Лоси… Они в лесу не оживают… Странно. Ведь это их лес. Почему так, Саша? — Не знаю, Гена… Откуда нам это знать? — Странно, — угрюмо повторил Троишин.
Кузнецов прибыл наутро. — Все-таки попал ты в историю. Эх, Генка, Генка… — Он улыбался, но чувствовалось, что улыбка эта дорого ему стоит. — Ну, ничего. Сейчас мы тебя поднимем. — Кроме позвоночника, ничего не повреждено? Вы уверены? — обратился Кузнецов к хирургу. — Уверен, — немного растерянно ответил тот, пытаясь сообразить, что же дальше произойдет. — Прекрасно, — обрадовался Кузнецов. — Тогда доставайте носилки — грузим его в «Скорую» и везем в лес… Тут у вас до леса километров шесть будет? — Семь… Но ведь… Я не понимаю… — Это трудно объяснить. Нужно увидеть… Делайте, пожалуйста, что я прошу. Раз уж вызвали. Хирург пожал плечами.
«Скорая» остановилась на опушке, Троишина вынесли из машины. Прикрыли плащом — снова моросил дождь. — Сейчас попрошу вас в сторонку… Сядьте в машину, что ли… Не нужно, чтобы рядом было много народа… Так ему труднее. Кузнецов умоляюще посмотрел на хирурга, медбратьев и участкового, понимая их подозрительное изумление. Они подчинились. Кузнецов присел перед носилками на корточках и стал ждать. Минуты через три лицо Троишина покраснело, на лбу выступили крупные капли пота. Потом он тяжело приподнял одну руку, другую… Наконец сел — словно медленно, с трудом просыпался от тягостного сна. — Ну и отлично! — облегченно выдохнул Кузнецов и осторожно тронул плечо друга. — Спасибо, Саша. — Троишин дотянулся до его руки, слабо пожал ее. — Я пока тут посижу, а ты пойди объясни. Зрители смотрели на Троишина во все глаза и, казалось, потеряли дар речи. — Ну как? — сказал Кузнецов громко, чтобы они немного опомнились. — Вы молодцы. Когда я впервые это увидел, чуть в обморок не упал. Хирург, участковый и медбратья ошеломленно глядели на Троишина. — Он ведь физик, у нас в институте работал, — продолжал Кузнецов. — Его группа занималась биоэнергетикой растительных сообществ. Ведь лес — это сложнейшая система биополей. Его элементы, отдельные растения, оказывают друг другу взаимную поддержку, помогают друг другу выжить. Именно поэтому, кажется, многие грибы растут только в лесу. Гена сумел настроить свое биополе в резонанс с энергоритмом леса… — Как это? — не понял хирург. — По принципу адаптивного биоуправления. Аутогенная тренировка: так учат больных эпилепсией предотвращать приступы. Механизм неясен, результат есть. Получилось. Лес как бы принял его за… часть самого себя. Гена никогда не был атлетом, но в лесу смог бы побить любой мировой рекорд. Я видел кое-что такое… Помню, были вместе на охоте. У лесозаготовителей трактор застрял. Так Гена взял и вытащил его вместе с грузом. Шесть толстенных бревен! Просто руками… А потом случилось несчастье. В бане поскользнулся — перелом позвоночника. А я вспомнил про его способности или свойства… Ну что значит — вспомнил: дошло до меня… Дай, думаю, попробую. Получил разрешение. Отвез его из больницы в лес… После неделю в себя прийти не мог… Такие вот дела. Без леса ему нельзя. Вез леса он — конченый инвалид. Троишин встал, потянулся. Сложил носилки и понес к машине. — Все в порядке. — Теперь его лицо порозовело, выглядел он совсем здоровым. — Можете забирать… инструмент. Участковый вдруг обнял Троишина, даже фуражку уронил на мокрую траву. — Ну черт! С ума старика свел. Сквозь лица людей Троишин вдруг снова увидел отчаянно вертящиеся толстые колеса перевернутого КрАЗа и туши, вываливающиеся в грязь. — Ты что. Гена? — насторожился Кузнецов, заметив перемену в Троишине. — Лоси… Они в лесу не оживают… Странно. Ведь это их лес. Почему так, Саша? — Не знаю, Гена… Откуда нам это знать? — Странно, — угрюмо повторил Троишин.
На дворе — дрова…
Нет текста