— Наверное, это платье, — предположила она вслух. — А может, даже два платья. Или целый ворох чудесного белья… Не буду смотреть Лучше просто пощупаю и попытаюсь догадаться, что это такое. И даже попытаюсь угадать, какого оно цвета и фасона. Ну и сколько стоит, конечно.

Она сильно зажмурила глаза, медленно подняла крышку и опустила руку в коробку. Сверху лежала тонкая обёрточная бумага, нежно зашуршавшая под её ладонью. Здесь же она наткнулась на какой-то конверт или открытку, чему не придала значения, и, запустив руку под бумагу, принялась осторожно, словно насекомое усиками, ощупывать пальцами содержимое.

— Боже правый! — воскликнула она вдруг. — Этого не может быть!

Широко раскрыв глаза, она уставилась на шубу и тотчас, в молниеносном броске овладев ею, вытащила из коробки. Ласково прошелестела бумага, давая выход потоку гладкого сплошного меха, и, поднятая в полный рост, шуба оказалась такой восхитительной, что у миссис Биксби захватило дух.

Такой норки она раньше даже не видала. Неужели это норка? Да, без всякого сомнения. И какого изумительного цвета! — почти абсолютно чёрного. Так показалось ей сразу, но когда она поднесла шубу поближе к окну, то увидела синеватый оттенок, глубокий и насыщенный, как кобальт. Она быстро взглянула на этикетку. На ней значилось просто: дикая лабрадорская норка. И больше ничего, ни единого намёка на то, где она была куплена и тому подобное. Но об этом, решила миссис Биксби, сам Полковник, должно быть, позаботился. Хитрый лис постарался замести за собой все следы. Молодец. Но сколько же, в самом деле, она может стоить? Страшно подумать. Четыре, пять, шесть тысяч долларов. А может, и того больше.

Она не могла оторвать глаз от шубы. И, разумеется, не примерить её немедленно было выше её сил. Прерывисто дыша от волнения, с восторженно округлившимися глазами, она мигом выскользнула из своего простого красного пальто. Но, силы небесные, что это был за мех! А эти широчайшие рукава с большими тяжёлыми отворотами! Кто это говорил ей когда-то, что для рукавов используют шкурки самок, а для всего остального — самцов? Кто-то ей это говорил. Джоан Рутфилд, вероятно, хотя что эта Джоан может смыслить в норках!

Массивная чёрная шуба словно бы сама прыгнула на плечи миссис Биксби и пристала к ней, как вторая кожа. Ощущение было непередаваемое. Чудеса! Она посмотрелась в зеркало. Просто фантастика. Всё её существо преобразилось до основания. Богатство, великолепие, блеск, красота и чувственная роскошь — всё одновременно было в женщине, смотревшей на неё из зеркала. А это сладостное ощущение власти и могущества! В такой шубе она может пойти, куда захочет, все будут скакать вокруг неё, как кролики. Да что там говорить, словами этого не выразишь.

Миссис Биксби взяла конверт, который всё ещё лежал в коробке, открыла его и вынула письмо от Полковника:

Я помню, ты говорила когда-то, что тебе очень нравятся норковые шубы, ну так вот, получай. Мне сказали, что это хорошая вещь. Пожалуйста, прими её, с моими лучшими пожеланиями, как прощальный подарок. По сугубо личным причинам я не смогу больше с тобой встречаться. Так что всего хорошего и прощай.

О!

Какой кошмар!

Как гром с ясного неба, когда она была так счастлива.

Полковника больше не будет.

Какой страшный удар.

Она будет ужасно по нему скучать.

Миссис Биксби начала задумчиво поглаживать мягкую чёрную поверхность шубы.

Вот уж действительно — никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь…

Она улыбнулась и свернула письмо, намереваясь разорвать его и выкинуть в окно, но вдруг заметила на обратной стороне какую-то приписку.

P. S. Ты скажи там, что это твоя добрая тётушка подарила тебе к Рождеству.

Губы миссис Биксби, до этого момента растянутые в блаженной улыбке, сжались, как отпущенная резинка.

— Да он с ума сошёл! — воскликнула она. — У тёти Мод сроду не было таких денег. Она не могла бы мне подарить эту шубу. Но если это не тётушкин подарок, то тогда чей же?

О Боже! За всем восторгом от обнаружения шубы и её примерки она совершенно выпустила из виду этот жизненно важный момент.

Через пару часов она будет в Нью-Йорке. Ещё через десять минут войдёт в квартиру, где её встретит муж; и даже у такого человека, как Сирил, этой флегмы, вяло существующей в своём мире зубных каналов, бекусов и кариесов, возникнут кое-какие вопросы, когда его жена пританцует вдруг с уик-энда в норковой шубе за шесть тысяч долларов.

«Вот что я думаю, — сказала она мысленно, — я думаю, что проклятый Полковник сделал это специально, чтобы надо мной поиздеваться. Он прекрасно знал, что у Тёти Мод нет денег на такую шубу. Он знал, что я не смогу её носить».

Но миссис Биксби уже не могла себе представить, как она расстанется с этим чудом.

— У меня будет эта шуба! — сказала она вслух. — У меня будет эта шуба! У меня будет эта шуба! Ну хорошо, дорогая. У тебя будет эта шуба. Но только без истерики. Сядь, успокойся и подумай. Ты ведь умная девочка, правда? Тебе всегда удавалось его обмануть. Ты же знаешь, что у него никогда не хватало мозгов на что-либо ещё, кроме своих дурацких анализов. Так что не дёргайся, сядь и думай. Время ещё есть.

Спустя два с половиной часа миссис Биксби сошла с поезда на Пенсильвания-стейшн и быстро направилась к выходу. На ней снова было её старое красное пальто, а в руках она несла картёжную коробку. Выйдя из вокзала, она остановила такси.

— Водитель, — оказала она, — вы не знаете здесь поблизости какого-нибудь ломбарда, который ещё работает?

Таксист поднял брови, обернулся и окинул её любопытным взглядом.

— На Шестой авеню сколько угодно, — ответил он.

— В таком случае, остановитесь у первого же, хорошо? — Она села, и машина тронулась.

Вскоре такси притормозило у ломбарда, над входом в который висели три медных шара.

— Подождите меня, пожалуйста, — сказала миссис Биксби водителю, выбралась из такси и вошла в ломбард.

На прилавке, согнувшись над белым блюдцем, сидел огромный кот и поедал рыбьи головы. Он сверкнул на миссис Биксби жёлтыми глазищами, сглотнул и вернулся к еде. Миссис Биксби остановилась у прилавка на безопасном расстоянии от кота и принялась рассматривать, что попадалось на глаза: часы, обувные пряжки, эмалевые броши, старый бинокль, разбитые очки и вставные челюсти. «И почему это они вечно закладывают свои челюсти?» — подумалось ей.

— Слушаю вас, — сказал хозяин, возникая из тёмных глубин ломбарда.

— А, добрый вечер, — сказала миссис Биксби. Она начала развязывать коробку; хозяин подошёл к коту и погладил его по спине; кот продолжал поедать рыбьи