клавиатуру, торчавшую из стены рядом с единственным входом в отсек: — Как думаешь, сможешь из этого что-нибудь вытащить?

— На экран вряд ли, — ответил Фосс, — но могу попробовать подключить вывод данных прямо на визор.

— Давай, — сказал Каррас, — только быстро. — остальным приказал: — Переходим ко второй фазе. Соларион, ты первый.

Ультрамарин коротко кивнул, поднялся с занятой среди хлама позиции и прокрался в полутёмный коридор, держа болтер наготове. Несмотря на огромный вес доспехов, он двигался мягкими, почти бесшумными шагами. Ториас Телион, прославленный командир скаутов Ультрамарина и бывший наставник Солариона, мог гордиться своим учеником. Один за другим все члены команды, за исключением Фосса, последовали за Соларионом.

В покрытых ржавчиной и грязью коридорах орочьего корабля освещение присутствовало, но электрические светильники, которые зеленокожие развесили вдоль труб и коробов, были старыми и в отвратительном состоянии. Исправными была едва ли половина. Но и те гудели и моргали в непрерывной борьбе дать хоть немного света. Но даже это слабое освещение беспокоило командира отряда. Инквизитор, известный членам «Когтя» лишь по позывному «Сигма», приблизительно оценил население орочьего корабля более чем в двадцать тысяч. И Каррас прекрасно понимал, что при таком соотношении сил темнота и скрытность были его лучшим оружием.

— Вырубите свет, — проворчал он. — Чем дольше мы останемся незамеченными, тем больше у нас шансов свалить с этого проклятого корыта.

— Мы можем расстреливать их по мере продвижения, — предложил Соларион, — но я бы не стал тратить патроны на то, что не истекает кровью.

Как раз в этот момент Каррас услышал в комлинке голос Фосса: «Я закончил с терминалом, Грамотей. Удалось вытащить из центральной памяти корабля несколько старых грузовых деклараций. Но больше ничего стоящего. Этот корабль, по всей видимости, был гражданским тяжёлым транспортником, тип «Магеллан», построен на Стигиях. Назывался «Пегас».

— Никаких схем?

«Большая часть центральной памяти сильно повреждена. Ему тысячи лет. Нам повезло, что удалось достать и это».

— Сигма, это Альфа, — сказал Каррас. — Корабль орков перестроен из имперского транспортника под названием «Пегас». Прошу предоставить схемы корабля, приоритет один.

«Я слышал», — ответил Сигма. — «Вы получите их сразу, как получу я».

— Фосс, где ты сейчас? — спросил Каррас.

«Иду к вам», — ответил Имперский Кулак.

— Не знаешь, который кабель питает свет?

«Посмотри наверх», — ответил Фосс. — «Видишь провода на потолке? Тот, который потолще, третий слева. Готов поставить свой нож, это он».

Каррасу не нужно было даже отдавать приказ. Как только Зид услышал слова Фосса, его правая рука взметнулась вверх. Голубая вспышка отметила место, где когти Гвардейца Ворона прошли сквозь кабель, и коридор погрузился в кромешную тьму.

Для космодесантиников, однако, всё оставалось ясным как при свете дня. Шлемы седьмой модели, как и всё в их арсенале, были серьёзно доработаны лучшими оружейниками Инквизиции. Они могли похвастаться режимом совмещённого ночного и теплового видения, превосхоящим всё, чем Каррас пользовался раньше. За три года командования «Когтем» подобные штучки склоняли чашу весов в их пользу столько раз, что он уже перестал считать. Он лишь надеялся, что так будет ещё много раз в будущем, но это уже целиком зависело от их выживания здесь, а он слишком хорошо понимал, что шансы были против них с самого начала. Дело было даже не в количестве врагов или ограниченном времени. Здесь было что-то такое, с подобным которому встречаться раньше приходилось лишь немногим истребительным командам Караула Смерти. Каррас уже ощутил его присутствие где-то на верхних этажах корабля.

— Продолжать движение, — приказал он.

Через три минуты после того, как Зид отрубил свет, Соларион шикнул, призывая остановиться.

— Каррас, — проскрежетал он, — у меня тут многочисленные ксеносы впереди. Советую тебе подойти и взглянуть.

Каррас приказал остальным ждать и двинулся вперёд, стараясь не удариться и не протереться широкими наплечниками о мешанину переплетённых труб, идущих вдоль обеих стен. Пригнувшись рядом с Соларионом, он понял, что о столь слабом шуме можно было не беспокоиться. Перед ним, в высоком восьмиугольном помещении столпилось более сотни орков. Они улюлюкали, хохотали и боролись друг с другом, пытаясь протиснуться поближе к центру комнаты. Ни Каррас, ни Соларион ничего не видели из-за стены широких зелёных спин, но там, в середине, несомненно, находилось нечто, привлекавшее внимание орков.

— Что они делают? — прошептал Соларион.

Каррас решил, что есть лишь один способ узнать. Он сфокусировал сознание на дне желудка и принялся читать «Литанию Зрения вне Зрения», которой обучил его бывший наставник, старший библиарий Афион Кордат, в первые годы в библиариусе. Под шлемом, скрытые от взгляда Солариона, глаза Карраса, обычно тёмно-красные, засияли белым потусторонним огнём. На лбу открылась рана. Одинокая капля крови скатилась по переносице и вдоль тонкого, острого носа. Медленно, по мере того, как он часть за частью раскрывал душу опасной силе изнутри, рана расширялась, открывая физическое проявление его психического внутреннего ока. Каррас ощутил, как сознание выходит из тела. Силой воли он послал его в глубину помещения, поднимаясь над спинами орков и глядя на них сверху вниз.

Он увидел огромную яму, утопленную в центре металлического пола. Она была наполнена отвратительными яйцевидными тварями всевозможных расцветок; их крошечные красные глазки располагались над чересчур большими ртами, усеянными острыми как бритва зубами.

— Это трапезная, — сообщил Каррас по связи отряду. — В центре — яма со сквигами.

Он наблюдал через спроецированное сознание, как зеленокожие, стоя на краю, били в яму жутко зазубренными палками, цепляя добычу за податливую плоть. Затем они поднимали сквига, верещащего и истекающего кровью, в воздух, хватали его зубами, срывая с крючьев, и пожирали.

— Они заняты, — сказал Каррас, — но нам придётся найти другую дорогу на ту сторону.

— Пусти меня, Грамотей, — подал сзади голос Фосс. — Я сделаю из них жаркое прежде, чем они поймут, что на них напали. Призрак меня прикроет.

— Только прикажи, Грамотей, — с готовностью отозвался Зид.

Призрак. Это про Зифера Зида. Если снять с него шлем, то можно сразу понять, за что он получил своё прозвище. Как и Каррас, и как все братья подобных орденов, Зид стал жертвой