расстроился. Тем временем у него родился тринадцатый ребенок — что делать? Он подумал, что на этот раз не стоит идти к королю — лучше пойти в лес и совершить самоубийство, как сказал король. Он отправился в лес и совсем было собрался повеситься — еще доля секунды, и он бы висел на дереве мертвым — как вдруг сказал самому себе: «Насреддин, берегись! Возможно, ты вешаешь не того человека!»

Отец просто верит, мать знает. Истинное знание подобно матери, знания похожи на отца.

Все знания — это вера. Истинное знание не есть вера, это знание. Это ваше восприятие, ваше видение, ваш рост. Оно похоже на мать — ребенок растет в ее утробе, и она знает, что ребенок — ее часть, ее собственное продолжение, ее сущность, плоть и кровь. Отец находится снаружи, у него нет внутренней связи с ребенком. Он просто верит, что ребенок его.

Сведущий человек верит, что он знает. Человек истинного знания знает.

Знание — это трансформация в вашем существе, оно похоже на беременность, вы должны выносить его, вы должны родить самого себя; это воскресение в вечности, это поворот от времени и движение в не-время, это переход от ума к не-уму: но это нечто настолько потрясающее, что вы знаете — это происходит в вас.

Сведущий человек продолжает коллекционировать пыль будд. Он верит в тех, кто познал. То, во что он верит — мертво. Он не может дать рождение самому себе. Он набрался знаний от других, все заимствовано — но разве знание можно занять? Разве сущность можно позаимствовать? Если знание истинно, оно будет природой вашего существа.

Георгий Гурджиев часто спрашивал людей — искателей, приходивших к нему, — первое, что он спрашивал: «Что вас интересует — знания или бытие? Мы здесь даем бытие, мы не заботимся о знаниях, так что решайте. Если вас интересуют знания, идите в другое место. Если ваш интерес связан с сущностью, оставайтесь здесь. Но примите очень ясное решение».

В чем разница между бытием и информацией, знаниями? Разница та же, что и между информацией и истинным знанием. Истинное знание и есть бытие.

Это не нечто прибавленное к вам, это нечто, во что вы растете. Знания, сведения — нечто прибавленное к вам. Вы не растете через них, скорее, вы носите их как тяжелую ношу. Поэтому вы всегда найдете сведущего человека обремененным, тяжело нагруженным — он носит на плечах горы знаний. Вы увидите на его лице серьезность, мертвую серьезность, а сердце его полностью раздавлено тяжестью ноши.

Человек знания невесом. Ему нечего носить. Он может лететь в небо. Земная гравитация на него не действует. Его не притягивает к земле, потому что земля может притягивать только тяжести. Он остается на земле, но он не приземленный человек. Вот в чем смысл слов Иисуса — он повторяет вновь и вновь: «Мое царство не от мира сего...» Это некий иной мир, мир бытия, мир вечности.

Если вы ясно понимаете это различие, то помните: никогда не идите по пути знаний. Идите на путь истинного знания, бытия, ибо лишь тогда вы что-то получите: не то, что у вас будет больше информации, но вы станете больше, и это решающий пункт, который необходимо понять — вы должны стать больше.

Ваша бедность не от недостатка информации, вы бедны бытием. Вы нищие, и вы продолжаете прикрывать свою нищету, накапливая вещи. А знания — это тоже вещь: слова, теории, философии, системы, теологии — все это вещи, тонкие, абстрактные, но все же вещи. Вы не растете, вы остаетесь прежними, но создаете иллюзию, что вы пришли к знанию.

Эти сутры Лао-цзы нужно понимать в этом смысле.

Не выходя со двора,

можно знать, что происходит в мире.

Ибо в глубине вы и есть мир. Мир — не что иное, как большой вы. В самом деле, не нужно никуда ходить, чтобы узнать что-либо. Если вы знаете себя, вы узнали все человечество; если вы знаете свой гнев, вы познали всякий гнев; если вы знаете собственную насильственность, вы узнали все войны — совсем не обязательно ехать во Вьетнам, не нужно ехать в Корею, в Палестину или еще куда-нибудь; если вы знаете собственную насильственность, вы познали всякое насилие. Если вы знаете свою любовь, вы познали все — всю историю любви — никогда не написанную, никому не известную, потому что вы — семя!

Это подобно тому, как вы берете воду из океана; вы анализируете эту каплю; и если вы узнали эту каплю, вы познали весь океан, потому что в этой маленькой капельке сконденсирован весь океан, это миниатюрный океан. Если вы подвергнете каплю анализу и узнаете, что она состоит из Н2О, вам известно, что весь океан состоит из Н2О. И теперь не нужно продолжать исследования все дальше и дальше, одной капли достаточно. Если вы узнали вкус одной капли — что она соленая, — вы знаете, что весь океан соленый; и эта капля есть вы.

Не выходя со двора,

можно знать, что происходит в мире.

Потому что вы — это мир, атом мира, и все происходит внутри вас. Возможно, в мире это происходит в более крупном масштабе — количество может быть больше, но качество то же самое.

Понимая себя, человек понимает все.

В Упанишадах есть прекрасная история.

Молодой человек, Светакету, вернулся из дома своего гуру, из гурукула, семьи своего гуру, ученый, и естественно, как это свойственно молодым людям, очень гордый своей ученостью, надменный, эгоистичный. Его отец, провидец Уддалак, наблюдал его возвращение — он приближался, входил в деревню, а его отец смотрел за ним из окна. Отец опечалился: это не учение! Он стал человеком знаний, образованным. Это не истинное знание! Уддалак сказал в сердце своем: «Не за этим я посылал его. Он упустил смысл! Он напрасно потратил свое время!» Ибо истинное знание скромно — не в том смысле, что оно противоположно эго, оно вообще не имеет никакого отношения к эго, даже как противоположность, потому что даже в противоположности эго есть нечто от эго.

Не чувствуя в сыне смирения, отец очень опечалился. Он становился стар, и вот идет этот юноша, потративший впустую столько лет своей жизни — почему он кажется таким гордым? Истинное знание всегда делает вас скромным.

Слово «скромный» прекрасно. Оно происходит от корня humus — этот корень подразумевает человека земного, принадлежащего земле, не претенциозного — и тот же корень лежит в основе слов «человек» и «человечество». Вы становитесь человеком лишь тогда, когда становитесь скромным; вы становитесь скромным лишь тогда, когда вы земной человек — не претенциозный, простой, необусловленный, земной.

И вот идет его сын, такой гордый и надменный. Должно быть, он стал сведущим человеком — и действительно, он стал таким. Он пришел, коснулся ног отца, но это была только формальность. Разве может человек с таким эго поклониться?

Отец сказал:

— Светакету, я вижу, что