катастрофы для министерства, то, полагаю, сейчас начнётся избавление от старья. Все 154‑ые, один 18-й, Ту-134 — все они будут поставлены на прикол. И это вместо "Калибров", вместо новых вооружений. Министерство обороны закажет новые отечественные самолёты — например, тот же Ту-204. Кроме того, надеюсь, и лётный, и технический состав будут более ответственно относиться к полётам вообще, а к таким ответственным полётам — тем более. Ведь, согласно одной из версий, виновен в катастрофе человеческий фактор, а это значит — где-то что-то недосмотрели, где-то что-то было упущено в полётной подготовке.

Вообще, любое событие такого рода всегда можно повернуть парадоксальным образом на пользу обществу и государству. Если мы не будем закрывать глаза, так сказать, по-страусиному прятать голову в песок, мы можем выйти из этого трагического декабря более сильными. И делать это необходимо через экономику, через восстановление или строительство новой системы управления, где каждый чиновник, каждое должностное лицо будет исходить из ответственности перед обществом и государством. Мы должны отказаться от либерастической модели нашей экономики. Страна, находящая в таком состоянии, — такая огромная масштабная страна, как Россия, — должна иметь более жёсткую и ответственную систему управления. Мы должны отказаться от ныне существующей модели, которая нас уничтожает. Просто уничтожает. Не бояться социализма, не бояться каких-то авторитарных решений. Должно быть единоначалие. Должна быть система управления, построенная на единоначалии и на полной ответственности каждого чиновника. Сейчас, что бы ни случилось, — ответственным будет диспетчер. Министр транспорта Соколов несёт ответственность за катастрофу? А кто у нас отвечает за эти отравления? А за расстрел посла кто у нас отвечает? Все, а значит — никто.

Игорь КОРОТЧЕНКО

Случилась большая беда, которая не может остаться без последствий. Помимо подавляющего большинства искренних соболезнований, слов поддержки, сочувствия, которые высказываются у нас и за рубежом, есть определённая категория лиц — я не могу назвать их людьми, — которые глумятся над погибшими, над их памятью. Выражают свои позитивные эмоции по поводу этой чудовищной авиационной катастрофы, откровенно злорадствуют, плюя всем, в общем-то, в лицо. Эта категория существ локализована. Часть её нашлась в России. Это достаточно узкая прослойка — так называемая демшиза, отбросы общества (по-другому я их назвать не могу), которые выражают бурную радость. И здесь, я полагаю, в отношении тех, кто имеет российские паспорта, должен работать закон. Не надо стесняться, закон должен работать. Есть соответствующая статья УК РФ, есть люди, уже подавшие заявления в Генпрокуратуру и Следственный комитет с требованием дать правовую оценку тех или иных текстов, размещённых в соцсетях, в аккаунтах известных у нас представителей либеральной демшизы. Всякие персонажи типа Божены Рынской и прочих должны привлекаться и получать реальные сроки заключения. Такое прощать нельзя. Мы должны оставаться людьми. А для того, чтобы мы оставались людьми, зло должно наказываться. Пусть эти представители "творческой", "журналистской", "литературной" богемы наденут телогрейки и будут валить лес вне зависимости от того, мужского они или женского пола, либо выполнять какие-то другие функции, соответствующие исправительно-трудовой колонии, желательно, расположенной где-нибудь на севере.

Украина тоже не должна остаться в стороне. Не секрет, что в их сегменте соцсетей был замечен всплеск "радости" как среди обычных пользователей, откровенно глумившихся над нашей трагедией, так и среди высокопоставленных представителей политического истеблишмента. Напомню: Порошенко до сих пор не выразил никаких слов сочувствия, а его советники откровенно пишут просто варварские вещи. И здесь мы тоже должны не стесняться возбуждать уголовные дела и ловить этих тварей, где бы они ни находились, в течение какого бы срока они ни скрывались от российского правосудия.

Мы прекрасно знаем цену нынешнему украинскому режиму. Если исходить из дипломатического протокола, их формально называют партнёрами для решения ряда внешнеполитических задач, однако не надо думать, что соответствующей категории элиты в закрытых документах и на закрытых совещаниях не даётся правильная оценка. Наши сограждане погибли, направляясь в Сирию, они несли гуманитарную миссию. Публичного глумления над их памятью, над их последними трагическими минутами мы прощать не должны.

Роман ТАСКАЕВ

Мгновенное пропадание самолёта с экранов радаров, то, что экипаж не вышел на связь, — позволяет ли это говорить о том, что приоритетной является версия или внутреннего взрыва с мгновенным разрушением самолёта, или внешнего воздействия?

Сначала были недостоверные показания — где и что происходило, — поэтому мысли могли быть разными. Сейчас хоть более-менее понятно, где это произошло. И на основании своего личного опыта скажу: достаточно сложно придумать такую техническую неисправность, при которой командир не смог бы доложить руководителю полётов о том, что происходит. Потому что военные лётчики отличаются строгим соблюдением того, что написано в руководстве по лётной эксплуатации: по любому поводу необходимо произвести доклад, чтобы на земле знали о происшествии и помогали экипажу. Это в крови у нас, военных лётчиков. Доклада не было. Вместе с тем и погодные условия были такие, что ошибки техники пилотирования нормальный лётчик допустить просто не мог. Чтобы он мог как-то перевернуться — после взлёта такие ошибки не допускаются. Поэтому тезис о том, что это теракт, больше всего подходит под молчание лётчика. Других причин, вроде технических неисправностей, я придумать для себя не смог. Что-то произошло такое, что напрочь парализовало работоспособность лётчиков всего экипажа.

Известно, что самолёт отлетел от берега на шесть километров. До этого звучала цифра 1,5 километра. Известно время, которое летел Ту-154 до исчезновения с экранов радаров. На какую высоту может подняться самолёт за такое время и на таком расстоянии?

Набор самолётом высоты зависит от схемы, по которой он выходит. Она даётся на земле диспетчером, или могут быть какие-то отдельные указания. Но, в принципе, за полторы-две минуты Ту-154 мог набрать метров, может быть, 400-500. Около минуты уходит на взлёт и уборку шасси, уборку закрылков. Это происходит на высоте 100-150. И за оставшуюся минуту можно ещё метров, может быть, 200-300 набрать. Высота лайнера в момент катастрофы была меньше километра примерно наполовину. При падении с такой высоты обломки