также написана на ультрасовременном материале. Это первый и довольно удачный опыт Клауса Хаммеля в жанре детектива. Три авантюриста из «свободного мира» (двое мужчин и дама) разъезжают по ГДР под видом археологической экспедиции. На самом деле «джентльменами удачи» движет жажда наживы, надежда напасть на след сокровищ знаменитой Янтарной комнаты. Но их расчетам, ее вывезли в конце войны морским путем, но судно, подорвавшись, затонуло неподалеку от острова Борнхольм.
На балтийском побережье ГДР (в любимом месте работы и отдыха Клауса Хаммеля) «археологи» отыскивают одинокую виллу, где вместе со своей взрослой дочерью проживает отставной морской капитан Андерсон. Это он вел тот корабль, который следовал в Любек с секретным грузом, но наскочил на мину и пошел ко дну. У экс-капитана сохранились мореходные карты тех лет, он, разумеется, все еще помнит роковые координаты. Обманом, подкупом, шантажом, а затем и прямыми угрозами грабители останков кораблей пытаются выведать у Андерсона место, где затонуло его судно.
Как известно, пересказывать детективы — неблагодарный труд. Хочется, однако, напомнить, что о судьбе Янтарной комнаты до сих пор строится немало предположений, все еще предпринимаются различные изыскания. И хотя уникальные сокровища найти пока не удалось, поиски их продолжаются.
«Желтое окно, желтый камень» значительно отходит от стандартных образцов детектива, которые зачастую откровенно однолинейны, а хитросплетения интриги у них почти всегда доминируют над разработкой характеров. У Клауса Хаммеля интрига не носит самодовлеющего характера, она у него не стержень драмы, а скорее способ динамического раскрытия психологии персонажей, отрицательных и положительных. Многие из действующих лиц удались драматургу как полнокровные художественные образы.
На 60-летие Великой Октябрьской революции Клаус Хаммель откликнулся монопьесой «Размышления о Феликсе Дзержинском». Жанр этой работы, опубликованной в февральском приложении к журналу «Форум», определить крайне трудно. Первое — чисто зрительное — впечатление: перед нами поэма в прозе. Привычная «лесенка» строк в духе Маяковского, зачастую ритмически организованных, с нарочитой и подчас риторической акцентировкой отдельных мест, особо важных автору. Совершенно отказываясь от рифмы, Клаус Хаммель широко использует возможности монтажа: цитаты из поэмы Маяковского «Хорошо», из стихов Тухольского, выдержки из партийных документов уругвайских коммунистов, высказывания Маркса, Ленина, Дзержинского органически вмонтированы в текст произведения, которое отнюдь не носит характера монолога. Бесспорно, драматург стремился найти эффективные возможности для выражения редчайших духовных, волевых, этических и моральных качеств такого выдающегося коммуниста, каким был Феликс Эдмундович Дзержинский.
Настоящий сборник ляжет на стол советского читателя в канун 50-летия Клауса Хаммеля. Знаменательный юбилей драматург встречает в расцвете творческих сил, о чем свидетельствует его пьеса «Гумбольдт и Боливар, или Новый континент», недавно выпущенная издательством «Ауфбау»; премьера состоялась в Ростокском Народном театре (с этим коллективом у писателя особенно тесный контакт) в октябре 1979 года.
У Клауса Хаммеля еще много замыслов, много нереализованных планов. Он живет в интересное время и прекрасно сознает ту большую ответственность, которую оно накладывает на социалистическую литературу ГДР и на него самого в частности. Творчески осваивая славные традиции антифашистской немецкой драматургии, опираясь на лучшие завоевания театра Германской Демократической Республики, драматург вправе рассчитывать на новые и значительные успехи.
В. Девекин
Действие происходит на севере ГДР в 1972 году.
З и г е л ь к о в. У вас есть монетка? Ш о к н е х т. Сейчас проверю. (Шарит в кармане.) Вот нашел. З и г е л ь к о в. Не кладите ее обратно. Когда пойдете через мостик, опустите монетку в правый ящик. В тот, у перил. Ш о к н е х т. Благотворительный взнос? Но, простите, для вашей больницы мне не жаль и более солидной суммы. Или вы хотите сказать, что моему исцелению грош цена? З и г е л ь к о в. Полгода назад, когда вас привезла «скорая помощь», ваша жена опустила монетку в другой ящик, слева. Ш о к н е х т. Понятия об этом не имел. З и г е л ь к о в. Так у нас заведено. Эту игру придумал мой коллега, большой романтик. Дважды в году ящики опорожняют: левый — двадцать первого апреля[4], а правый — одиннадцатого декабря. И подсчитывают, сколько монеток в одном и сколько — в другом. Итог заносится в гроссбух, а затем каждая кучка поступает в особую кассу. Ш о к н е х т. И в чем соль? З и г е л ь к о в. Разность составляют умершие. Ш о к н е х т (поперхнувшись). Здорово придумано. З и г е л ь к о в. Так говорят все, кто, покидая больницу, может опустить монетку. Уже осень, дорогой друг, дни все короче и короче, наступает пора зимней спячки. Бросьте на полгода все — город, работу, партийные дела. Езжайте-ка в деревню. Ш о к н е х т. На трех месяцах сойдемся? З и г е л ь к о в. Шесть, и ни днем меньше! Я мог бы упрятать вас в
В. Девекин
РИМ, ИЛИ ВТОРОЕ СОТВОРЕНИЕ МИРА Комедия
Эта пьеса посвящена советским рабочим и крестьянам, которые, став солдатами и офицерами 65-й армии Батова, вместе с другими войсками 2-го Белорусского фронта освободили Мекленбург. Она посвящена немецким рабочим и крестьянам, которые, завершая свое освобождение, заново переделывают породивший их мир.Перевод В. Девекина.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
З и г е л ь к о в, врач. Ш о к н е х т, партийный работник. П л е н ц а т, дежурная по станции. В и к т о р и я Р е м е р, председатель СПК[3] в Риме. Х о л ь т ф р е т е р, председатель СПК в Гротине. Д и н з е, председатель СПК в Мидельхагене. Б а д и н г, бургомистр Рима. Э р л е, секретарь партийной организации в Риме. Т е т у ш к а Б а л ь р ю с, заведующая гостиницей. Г о с п о д и н ф о н Г е й д е н. И л ь з а Р е м е р, дочь Виктории. Д и к т о р. Г р э л е р т, мелиоратор. В а й б е ц а л ь, референт. Т а к с и с т. П р и с. Г е р д Р е м е р, сын Виктории. Н о р а, красивая девушка.Действие происходит на севере ГДР в 1972 году.
1
Невысокий мостик в парке довольно большой больницы. У моста — З и г е л ь к о в и Ш о к н е х т.З и г е л ь к о в. У вас есть монетка? Ш о к н е х т. Сейчас проверю. (Шарит в кармане.) Вот нашел. З и г е л ь к о в. Не кладите ее обратно. Когда пойдете через мостик, опустите монетку в правый ящик. В тот, у перил. Ш о к н е х т. Благотворительный взнос? Но, простите, для вашей больницы мне не жаль и более солидной суммы. Или вы хотите сказать, что моему исцелению грош цена? З и г е л ь к о в. Полгода назад, когда вас привезла «скорая помощь», ваша жена опустила монетку в другой ящик, слева. Ш о к н е х т. Понятия об этом не имел. З и г е л ь к о в. Так у нас заведено. Эту игру придумал мой коллега, большой романтик. Дважды в году ящики опорожняют: левый — двадцать первого апреля[4], а правый — одиннадцатого декабря. И подсчитывают, сколько монеток в одном и сколько — в другом. Итог заносится в гроссбух, а затем каждая кучка поступает в особую кассу. Ш о к н е х т. И в чем соль? З и г е л ь к о в. Разность составляют умершие. Ш о к н е х т (поперхнувшись). Здорово придумано. З и г е л ь к о в. Так говорят все, кто, покидая больницу, может опустить монетку. Уже осень, дорогой друг, дни все короче и короче, наступает пора зимней спячки. Бросьте на полгода все — город, работу, партийные дела. Езжайте-ка в деревню. Ш о к н е х т. На трех месяцах сойдемся? З и г е л ь к о в. Шесть, и ни днем меньше! Я мог бы упрятать вас в