- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (10) »
бывших учеников школы, и нарисовали их сами ребята.
Краткие надписи объясняли, кто эти герои и какие они совершили подвиги в боях и походах.
Всё это было так интересно, что я засмотрелся до конца занятий.
Торжественный вечер, посвящённый Дню. Советской Армии и Флота, тоже начался в этой школе необычно.
Появились запорошённые снегом разведчики.
Таинственно звучали обрывки фраз, которыми обменивались они и «часовые», дежурившие в подъезде.
— Ну как, успели?
— Нормально… Удалось найти генерала!
— А мы участника штурма Берлина отыскали. На рейхстаге расписался.
— Здорово!
Вскоре я увидел их в президиуме. Седоголовый генерал в парадной форме, при орденах, сидел рядом с полным круглолицым человеком, на штатском пиджаке которого блестели солдатские медали.
Обращал на себя внимание седоусый рабочий. И рядом с ним юный сержант с едва пробивающимися усами, очевидно бывший ученик этой школы.
Усевшись в сторонке, как положено корреспонденту, я достал блокнот и карандаш, чувствуя, что здесь будет что записать на бумагу.
После торжественного открытия вечера предоставили слово генералу.
— Ребята, — сказал он, — меня часто спрашивают, а почему День Советской Армии празднуется двадцать третьего февраля? Я знаю, вы так любите нашу армию, что для её праздника выбрали бы не метельный зимний день, а самый прекрасный летний. Но ведь день рождения не выбирают. Наше Советское государство родилось в ноябре, в результате Великой Октябрьской социалистической революции. А наша армия — в феврале.
В февральские дни 1918 года отряды рабоче-крестьянской Красной Армии дали первый бой иноземным захватчикам.
Мне довелось не только видеть эти события, но и участвовать в них.
Вот послушайте, как это было.
От мала до велика поднялся рабочий класс на защиту своего города, на защиту свободы, на защиту только что родившегося первого в мире государства рабочих и крестьян. На Путиловском заводе постановили — всем рабочим, независимо от возраста, немедленно вступить в ряды Красной Армии. На Балтийском заводе, на «Вулкане», на «Динамо», на фабрике «Скороход» — везде и всюду в едином порыве рабочие стекались под красные знамёна красногвардейских! отрядов. Все коммунисты города объявили себя добровольцами. И вот, под призывы заводских гудков, оставив станки, шагают по улицам заснежённого города к сборным пунктам рабочие отряды. Здесь и старики и молодёжь, мужчины и женщины. В потёртых кожаных куртках, в холодных пальто. В ватниках и старых шинелях. Все они — с оружием в руках. На улицах костры. При свете костров шагают и другие колонны — богато одетых людей. Толстые, в тёплых шубах, в поддёвках, в дорогих пальто. На плечах лопаты и кирки. Это купцы, фабриканты, царские чиновники — одним словом, буржуи. Их мобилизовали рыть окопы, строить укрепления. Идут буржуи озлобленные и каркают, как зловещее вороньё: — Недолго царствовали пролетарии!.. — У немецких генералов расправа короткая: перевешают вас на фонарных столбах! Слушаю я, и в сердце больно отдаётся: «Ах, беда, беда, как отобьёмся от нашествия? Почти вся старая царская армия распущена по домам, а новая, красная — наша рабоче-крестьянская — только ещё формируется…» И спешу к Смольному: ведь там Ленин, наша надежда! А мимо, подбадривая, грохочут по мостовой артиллерийские упряжки. Старые батарейцы везут пушки к Смольному. Гудят моторы броневиков. И самокатчики спешат на призыв Ленина. И отовсюду — от заводских и фабричных ворот, с кораблей, стоящих во льду на Неве, — шагают и шагают люди с ружьями. А гудки всё зовут, призывают: вставай, рабочий народ, на защиту отечества! И вот уже песня звучит:
И я вступаю в какой-то строй, винтовка-то у меня при себе, и пою, пою вместе со всеми:
До боли, до слёз обидно было мне, что не дают нам
Мы всегда были за мир
В канун Октября приехал я в красный Питер, так называли мы тогда Ленинград, делегатом от фронтовиков на Второй съезд Советов. И задержался — помогал рабочим брать Зимний, а после свержения буржуазного Временного правительства устанавливал Советскую власть. Солдатом я был тогда молодым, но боевым. Имел «Георгия» за храбрость. Отличился в разведке. Вместе с матросами и красногвардейцами ходил под Пулково отгонять нашествие царского генерала Краснова. Усмирял восставших царских офицеров. Ловил заговорщиков. И, наконец, в городе установился порядок. Настроение у всех было радостное. Ещё бы — первым же декретом Советской власти был Декрет о мире, подписанный главой государства Владимиром Ильичём Лениным. В этом декрете предлагалось воюющим странам прекратить войну. А вторым декретом земля передавалась тем, кто её пашет и сеет, — крестьянам. Как не радоваться! Победивший народ добр. Всех захваченных в плен офицеров, юнкеров мы отпустили, только взяли с них честное слово, что они больше не будут поднимать оружия против народа. Потом они обманули нас. Научили быть строже к врагу. Я собирался со дня на день ехать домой в родную псковскую деревню. И каждую ночь во сне видел, как иду за плугом, пашу свою, данную мне революцией землю. С такими мирными мечтами крепко заснул я в ночь на 21 февраля 1918 года.Отечество в опасности!
И вдруг среди ночи, разбудили меня гудки. Гудки, гудки, гудки. Тревожные, неумолкаемые, надрывающие душу. Гудят все фабрики и заводы Петрограда, возвещая о грозном бедствии. — Тревога! Тревога! Вставайте, граждане! Выбежал я на улицу, накинув шинельку. Осматриваюсь. Спокоен Финский залив. Скована льдом Нева. Не видно признаков наводнения. Значит, о вражеском нашествии предупреждают заводские гудки. Бегу к центру, проверяя оружие. Вижу, по городу расклеены воззвания Советского правительства за подписью Совета Народных Комиссаров. «Социалистическое отечество в опасности!» Город тёмен, не горит электричество — при факелах люди читают чёрные-чёрные буквы. Вникают в смысл страшных, зловещих слов: «Выполняя поручение капиталистов всех стран германский милитаризм хочет задушить русских и украинских рабочих и крестьян, вернуть земли помещикам, фабрики и заводы — банкирам, власть монархии». Люди читали воззвание Советского правительства, написанное В. И. Лениным.От мала до велика поднялся рабочий класс на защиту своего города, на защиту свободы, на защиту только что родившегося первого в мире государства рабочих и крестьян. На Путиловском заводе постановили — всем рабочим, независимо от возраста, немедленно вступить в ряды Красной Армии. На Балтийском заводе, на «Вулкане», на «Динамо», на фабрике «Скороход» — везде и всюду в едином порыве рабочие стекались под красные знамёна красногвардейских! отрядов. Все коммунисты города объявили себя добровольцами. И вот, под призывы заводских гудков, оставив станки, шагают по улицам заснежённого города к сборным пунктам рабочие отряды. Здесь и старики и молодёжь, мужчины и женщины. В потёртых кожаных куртках, в холодных пальто. В ватниках и старых шинелях. Все они — с оружием в руках. На улицах костры. При свете костров шагают и другие колонны — богато одетых людей. Толстые, в тёплых шубах, в поддёвках, в дорогих пальто. На плечах лопаты и кирки. Это купцы, фабриканты, царские чиновники — одним словом, буржуи. Их мобилизовали рыть окопы, строить укрепления. Идут буржуи озлобленные и каркают, как зловещее вороньё: — Недолго царствовали пролетарии!.. — У немецких генералов расправа короткая: перевешают вас на фонарных столбах! Слушаю я, и в сердце больно отдаётся: «Ах, беда, беда, как отобьёмся от нашествия? Почти вся старая царская армия распущена по домам, а новая, красная — наша рабоче-крестьянская — только ещё формируется…» И спешу к Смольному: ведь там Ленин, наша надежда! А мимо, подбадривая, грохочут по мостовой артиллерийские упряжки. Старые батарейцы везут пушки к Смольному. Гудят моторы броневиков. И самокатчики спешат на призыв Ленина. И отовсюду — от заводских и фабричных ворот, с кораблей, стоящих во льду на Неве, — шагают и шагают люди с ружьями. А гудки всё зовут, призывают: вставай, рабочий народ, на защиту отечества! И вот уже песня звучит:
Вставай, проклятьем заклеймённый
Весь мир голодных и рабов…
Это есть наш последний и решительный бой!..
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (10) »