захочу пойти с тобой куда-нибудь или нет»? Нет, не говорил.

Впрочем, зачем вообще нужны звёзды? Даже читать при них нельзя. Они лишь висят над головой. Похожи на тусклые фонарики.

21.04

Висеть над головой – это вообще не работа, не правда ли?

21.05

Я не чувствую и грамма спокойствия, как такового.

21.10

Находиться в булочной боли – это ооочень скучно. Десять минут десятого вечера субботы, а я в своей спальне. Одна. Я сейчас на рассвете своей «ну очень сильной» сексуальной возбуждённости и жизнерадостности, и ничего не происходит. Ничего.

Не дом, а могила какая-то.

Отлично. Моя милая маленькая сестрёнка с ноги распахнула дверь и кинула в меня Ангусом.

— Плиивет, Джинджи! Мы плишли! Пливет!!! Посмотри на танец моих трусиков. Секс бум, секс бум э секс бум!

О, Goot im Himmel [ от лат. – Бог на небесах ]. Ангус злится, что его швырнули, как только это происходит, кот чихает и дрожит, и впивается когтями в мою лодыжку. Ооооой. Сейчас я хромаю на пути к кондитерской агонии. Урра!

Либби сняла платье через голову и тряхнула своей попой, как стриптизерша. Где она только видит людей, делающих подобные вещи?

Они только что вернулись из психиатрической лечебницы, то есть, дома престарелых, где у нас находится дедушка, так что именно там она видела подобное. Я видела обитателей в их так называемой «гостиной». Они там только притворяются, что заняты игрой в домино, а на самом деле они практикуются в сумасшествии. И вероятно гарцуют вокруг, светя своими панталонами.

Заходит мама и «включает маму»:

— Юная леди, пойдем в кроватку, тебе пора спать.

Но Либби поёт и извивается в маминых руках, тут мама замечает меня, находящуюся в комнате.

— Джорджия, чем занимаешься? Почему ты здесь?

— Не то, чтобы это кто-нибудь заметил, но вообще-то это моя комната. Ну, ты знаешь, чтобы я тут была. Я была в постели, когда это произошло, — сказала я.

Выходя, мама сказала:

— Ох, ты, должно быть, ооочень устала целый день носить столько блеска на губах и туши на ресницах.

Ну, очень смешно. Нет.

21.25

Я проторчала в своей комнате уже без малого сорок восемь часов, не считая перекусов на кухне и походов в туалет. Ох, и быстрого посещения магазинов, чтоб купить товары первой необходимости. Тушь. И новый держатель моих нунго-нунгов. И номер «Космополитена». Прошло уже сорок восемь часов с тех пор, как Масимо проводил меня до дверей, пообещав сообщить через неделю, стану ли я его официальной девушкой. Эх, ну зачем, я только ляпнула, что хочу, чтобы он был моим настоящим парнем? Зачем? Ну, зачем?

21.26

Также трижды почему? Почему? Почему? Почему? Почему я не могу быть просто жёсткой, критически настроенной личностью? Я могла бы лишь раз заткнуться, быть небрежной и использовать спасительные шутки.

21.30

Если бы я правильно разыгрывала свои карты, у меня была бы куча парней. Одновременно. Масимо, Итальянский жеребец – парень для выходных, Дейв Смехотура – на черный день. И даже, возможно, бывший Бог Любви (имя которого я даже не буду упоминать перед смертью) стал бы парнем Страны Вечнозелёных Киви по переписке. Но нет же, я вынуждена жаловаться, что хочу быть первой и единственной для Масимо.

21.40

Я была так рада целоваться и обниматься под звёздами на нашем с Масимо свидании. Тогда звёзды не играли на моих нервах. Совершенно.

21.42

Как я снова очутилась в Фиасколандии? В одну минуту он целовал и  обнимал меня под мерцающими обалдуями, а вот на следующий день он уходит на «Late and Live» [ ночной концерт, где играют вживую ] с  Макрелью Линдси, похожей на палочника, дрянью [ палочник – жук с длинными конечностями ]. На меня охотится эта «Старая Терятельница Штанов». Сначала она соблазнила моего бывшего, чьё имя я не произнесу даже перед смертью, скажу лишь, что оно начинается на «Р» и заканчивается на «обби».

А теперь она улыбается около Масимо. Я её ненавижу, как же я её ненавижу.

Что ж, так устроена жизнь, не правда ли? По крайней мере, моя, сначала всё блаженно и чудесно, а затем всё ужасно и дерьмово.

21.45

Как сказал Чарльз Диккенс в своей знаменитой книге «Оливер Твист»:

«Весь мир – театр.

В нм женщины, мужчины – все актры.

У них свои есть выходы, уходы,

И каждый не одну играет роль».

Или это Шекспир? Кто знает? Кого это волнует? Что это значит? И кто из тех бородачей, Елизаветских типов, умел говорить на правильном английском?

Впрочем, какая разница?

Полночь

Ой, я не могу с этим справиться. Через сколько часов Масимо скажет свой ответ? Возможно, мне стоит ему позвонить и сказать, что я неправильно выразилась и не претендую на роль единственной девушки. Я могу сказать, что он может гулять с Макрелью Линдси так же долго, как и со мной.

Десять минут первого

Но это будет означать, что я могла бы целовать и обнимать его после того, как она это делала, и это будет означать, что я практически обнимаю и целую её. Никто не сможет с этим жить.

00.20

Уж лучше я обниму и поцелую Ангуса.

00.26

Держу пари, что Ангус искуснее в этом деле, чем она. Гораздо лучше.

00.30

Даже ноги по симпатичнее будут.

00.31

Ну, по крайней мере, их больше.

00.36

Мои уже все спят.

00.38

Ангус с Горди ушли гулять. Я слышу, как на улице раздаётся мяуканье и шипение. Если кошачий возраст перевести на человеческий, то Горди практически подросток [ примерно 10 лет ].

Держу пари, что он «играет в мяч» так же, как Оскар, так называемый сын мистера и миссис через дорогу. Он также известен, как извращенец. Нет, я имею в виду, что Горди делает вид, что «играет в мяч», но, на самом деле, смотрит на девочек-кошечек.

00.39

На самом деле, Горди лучше, чем Оскар в «игре в мяч» и в обнаружении девочек, ведь Оскар