В. А. Хомутов
По зверю и птице

Посвящается

ВНУКУ МОЕМУ САШЕ

МЕДВЕЖЬЕ ЖИТЬЕ-БЫТЬЕ

Старого мельника деда Герасима знало все село, хотя сам он и редко на селе показывался.

Зайдет в месяц раз в лавку купить махорки или чая да сахара, а все остальное время сидит у себя на водяной мельнице, которая стоит верстах в двух от села, на самой опушке огромного соснового бора.

Любили на эту мельницу ходить деревенские мальчики, послушать рассказов деда Герасима, посмотреть, как у плотины вода бьет и серебряными брызгами разбивается в белую пену, да как во время работы вся мельница ходуном ходит.

Два мальчика лет по 12-ти, Ильюша Изотов и Костя Кольчугин, особенно часто повадились ходить к деду на мельницу.

Придут, бывало, и глядят, что дед делает.

Если он на мельнице работает или на пасеке с пчелами занимается, они его не тревожат, мимо пройдут. А если видят, что нет у него спешной работы, они присядут к нему на зава ленку, и пойдут тогда рассказы да разговоры.

Ходили как-то Ильюша с Костей в жаркий летний день в лес по грибы, набрали боровиков да березовиков и с полными лукошками вышли к опушке на мельницу.

Глядят, дед Герасим сидит на пороге, ружье чистит.

Ну, значит, можно с ним поговорить. А говорить с ним интересно: дед Герасим всю жизнь у реки в лесу прожил, знает про всякое дерево, как дерево растет; знает про всякого зверя, как зверь живет.

Подошли Ильюша и Костя к мельнице.

Залаяла на них дедова собака «Рябчик», но сей час же их признала и хвостом завиляла.

— Что, ребятки, по грибы ходили?-спросил

Герасим, увидав мальчиков. — А я вот сижу, ружьишко чищу, хочу побаловаться, на уток пойти на Карпово озеро, там кряковых выводка четыре держится.

Мальчики сели около деда, поставили свои лукошки на траву и стали смотреть на его работу.

— Дедушка Герасим, — спросил Ильюша, — а что это у тебя — дорогое ружье?

— Какое там дорогое, ему уж годов пятнадцать, этому ружью. А только хорошее ружье.

С ним и на мелкую птаху пойти можно и на медведя оно годится.

— А ты, дедушка, медведей-то не боишься? — спросил Костя. — Ведь он человека задрать может?

— А чего их бояться? Медведь, он смирный.

Зря не обидит. Только дразнить их не надо, да матку с медвежатами не пугать, да голодному медведю не попадаться. Медведь- мирный зверь, хоть и много беды, иной раз, наделает. Да ведь всякому кормиться нужно, с голодухи, известно, всякий остервенеет.

— А ты, дед, сам-то видал медведей?

Дед Герасим только усмехнулся.

— Медведей-то! Да я их, почитай, каждый год с десяток вижу. И видать их видал, и стрелять их стрелял, и в капканы ловил. Только вот с рогатиной на них не ходил, а видел, как объездчик Кириллов, покойник, медведя на рога тину принимал.

— Дедушка Герасим, расскажи нам про медведя, — пристали к старику мальчики, — как он живет, да как на него охотятся.

— Да что же тут рассказывать? Живет, как и всякий зверь живет. У каждого свой нрав, свой обычай. Медведь — он одинокий зверь; сам по себе живет, в стаю или стадо не сбивается. Иной зверь всю свою жизнь стаей или семейством живет, иной только на время в стаи сбивается, а иной особняком в лесу хозяйничает, пропитание себе добывает да детей выращивает. Ведь вот волк, он летом в одиночку ходит, редко когда пару увидишь, а зимой в большие стаи, голов по пятнадцать сбивается. А почему? Потому что ему так сподручнее. Стаей он добычу берет, друг дружке помогает…

Одни волки гонят добычу, другие в засаде сидят, а потом вместе кормятся. Хоть и дерутся, а все-таки кормятся. Да вот хоть бы муравей или пчела, на что уж насекомое малое, а глядишь, ульи да муравейники разведут, что твой город! Каждый свое дело делает. Кто детей нянчит, кто корм добывает, а кто от врагов отбивается. Так вместе и кормятся, всем обществом. Пчелы те вон как устроились, что ни улей, то медоносная фабрика.

— А почему, дедушка, медведи вместе не живут? — спросил Костя, — им бы тоже стадами ходить.

— А зачем им вместе жить? У медведя жизнь иначе устроена. Он ведь только с весны до осени кормится, когда корму везде найти можно. А зимой-то он — Михайло Иванович в берлогу заваливается там один и зимует. Ему компаньонов не требуется.

— А как же, дедушка, медвежата-то маленькие кормятся ведь они еще не умеют корма найти? поинтересовался Костя.

— Медвежата не одни живут,- стал объяснять мальчикам дед Герасим.- Как медведица маленьких выведет (она обыкновенно пару детенышей мечет), она сейчас им вроде гнезда где-нибудь в валежнике или в буреломе устраивает. За детьми она не одна ухаживает, а около себя годовалого медвежонка оставляет, «пестун» называется. Она малышам за кормом пойдет, а пестун-то их стережет, глядит, чтобы они далеко от гнезда не ушли, да чтобы их кто-нибудь не обидел.

— В роде няньки, значит,- засмеялись мальчики.

— Нянька и есть, — ответил Герасим.- На то его медведица и держит. Он ей во всем помогает. И пищу поискать, и по лесу ребят водить, и с малыми детьми реку переплыть.

— А разве медведи плавают? — спросил Ильюша.

— Медведи-то! А почище собак. Медведь он здоров плавать. Он не только нашу речку Илицу переплывает, а и через широкую плыть не боится. Вот как медведица с медвежатами плыть соберется, она одного малого сама в зубы за загривок возьмет, а пестун другого заберет. Так и переплывают. — Мать-то медвежат бережет. Пока при ней детеныши, она люта, ой люта! Вот тогда ей уж не попадайся! Если она и не заломает, то напугает до полусмерти. Она всему детенышей научит, всему их медвежьему житью бытью, а как подрастут, она пестуна и одного из детей отпустит, а другого из младших при себе оставит; теперь он в следующем году пестуном будет…

Дед Герасим замолчал и прислушался. Из-за леса, громко свистя крыльями, вылетел к мельнице выводок диких кряковых уток. Они летели прямо на самую избу, но вдруг матка взметнула крыльями и круто повернула в сторону; совершенно как мать, взметнули крыльями молодые утята и весь выводок скрылся за поворотом реки.

— Видали? — спросил Герасим мальчиков. — Вот сейчас матка-то утиная детей бережет. Заметила людей и в