загонщиками.
Как только вожак стал приближаться к линии «молчунов», навстречу ему неожиданной дружно закричали молчавшие до сих пор люди.
И волки в ужасе остановились!
Они словно поняли, что и здесь выхода нет.
«Бе-ре-ги! бе-ре-ги!… Заворачивай! -кричали «молчуны», а сзади слышались все те же не ослабевающие крики загонщиков.
Старый волк постоял, как будто в раздумьи, потом повернул назад и, по видимому, начиная терять спокойствие, мелкой рысью двинулся обратно и побежал к противоположному промежутку между загонщиками и лесом…
За ним рысцой затрусила вся стая…
Вот уже волки поравнялись с концом загона…
Впереди все тихо, кажется, можно спастись.
И вдруг снова и с этой стороны загремели крики второй линии «молчунов»: «Бе-ре-ги!.. бе-ре-ги… Заворачивай!…»
Снова вожак и за ним вся стая, словно в оцепенении, остановились.
Выхода нет! Они окружены!
Казалось, что старый волк понял весь ужас своего положения. Он повернул голову к лесу, как будто только там надеясь найти спасение, и вдруг, не выдержав, повернул опять и уже вскачь помчался, наискосок, к лесу.
Испуганная стая разбилась; цепочка точно оборвалась и волки врассыпную помчались за вожаком к лесу.
— Бе-ре-ги!.. Не зе-вай!.. — кричал Герасим.
— Стре-ляй!.. Стре-ляй!.. Зверь уй-дет!..- надрываясь откликался с другой стороны Васютка.
На опушке показался дымок, грянул и про катился первый звук выстрела.
Один из волков ткнулся головой в снег и безжизненно завалился на бок.
После этого выстрела все поле перед лесом словно задрожало от криков, от свиста, от выстрелов…
Выстрелы сыпались один за другим…
Волки, как ошалевшие, метались во все стороны, натыкались друг на друга, останавливались и снова бросались, сколько хватало сил, к лесу.
Герасим видел, как падали на снег один за другим сбитые выстрелами волки, но он заметил также, что два волка прорвались сквозь линию стрелков и скрылись в лесу.
Другие два волка неожиданно круто остановились и, повернувшись, полным махом понеслись на загонщиков.
— Не пус-кай!., не пус-кай!.. За-вер-ни!. исступленным голосом кричал Герасим.
Один из волков проскочил между загонщиками. Филипп Таиров, мимо которого несся волк, бросил в него с досады лыжей, но волк только прибавил ходу и исчез в овраге.
Второй волк несся во всю прыть к самому углу загона, где стояли Ильюша с Костей и Герасим. Оба мальчика растерялись, хотели заставить волка повернуть, но не знали, как это сделать.
А волк мчался прямо на Ильюшу. Ильюша испугался, хотел отскочить в сторону, но у него подвернулась лыжа, и он повалился в глубокий снег.
Задыхаясь, на полном скаку, волк, как стрела пронесся мимо Ильюши, и Ильюша заметил только его широко открытую пасть и высунутый, свесившийся на сторону громадный язык…
В ту же минуту Герасим вскинул ружье и, пропустив волка за линию загонщиков, послал ему вслед выстрел…
Волк споткнулся, сел на задние лапы и после второго выстрела Герасима тяжело грохнулся в снег.
После этого выстрела, стрельба сразу обо рвалась. Больше не в кого было стрелять.
Но шум не только не прекратился, но стал еще сильнее. Все сразу говорили, кричали, смеялись, спорили, хвастались.
Стрелки вышли из-за кустов; загонщики подбирали убитых волков и стаскивали их к одному месту.
Крестьяне разглядывали своих побежденных врагов.
Ильюша и Костя тащили за задние ноги убитого дедом Герасимом волка и задыхались от волнения и тяжести.
Герасим чувствовал себя победителем…
Он сосчитал убитых.
— Шесть голов, — говорил он с гордостью. — На славу гон прогнали. Три зверя ушло, ну да это ничего. Теперь запомнят волки наше село, перестанут нас разорять да мучить.
Несколько загонщиков прошли в лес, про следить, не подранены — ли и не свалились — ли в лесу прорвавшиеся сквозь стрелков волки. Стрелки рассказывали друг другу, кто сколько волков убил. Загонщики дразнили Филиппа Таирова, который пропустил волка сквозь облаву. Все говорили сразу и никто никого не слушал.
Через час или два вся масса народа вернулась в село Тагашево.
Впереди двигались дровни, на которые были свалены шесть волчьих туш. Лошадь похрапывала и боязливо оглядывалась на свой страшный груз.
Навстречу охотникам высыпало все село, от мала до велика. Бабы разглядывали своих страшных убитых врагов и вспоминали, что и у кого загубили волки. Все поняли, что от этой напасти теперь они избавились.
Под вечер городские охотники собрались ехать в город.
Ильюша и Костя разыскали Климента Ивановича и отозвали его в сторону.
— Дяденька,- говорил Ильюша,- нельзя ли нас с Костей в союз записать.
— В какой союз? -удивился Климент Иванович.
— В охотничий союз, объяснил Костя,- мы хотим хищных зверей истреблять и дичь беречь.
— Рано, ребята, надумали,- ответил Климент Иванович, — вы еще и ружья в руках не держали.
— А мы пока бы в загонщиках были,- объяснил Костя.- Я охоту знаю: я на гусином пере лете на охоте был.
— А я на глухариной ток ходил,- добавил Ильюша.
— Нет, мальцы, рано вам в союз. Не полагается,- ответил им Климент Иванович.- Подростете еще- будете охотниками, а пока учитесь да интересуйтесь, как какой зверь, какая птица живет. Много надо знать, чтобы хорошим охот ником быть и зря дичь не губить.
Огорчились сначала Ильюша и Костя, но скоро утешились.
— Вырастем, будем охотниками, а пока к деду Герасиму ходить будем, книжки будем читать и всему научимся, а потом уж и в союз за пишемся, чтоб настоящими охотниками быть.
Задыхаясь, на полном скаку, волк, как стрела пронесся мимо Ильюши, и Ильюша заметил только его широко открытую пасть и высунутый, свесившийся на сторону громадный язык…
В ту же минуту Герасим вскинул ружье и, пропустив волка за линию загонщиков, послал ему вслед выстрел…
Волк споткнулся, сел на задние лапы и после второго выстрела Герасима тяжело грохнулся в снег.
После этого выстрела, стрельба сразу обо рвалась. Больше не в кого было стрелять.
Но шум не только не прекратился, но стал еще сильнее. Все сразу говорили, кричали, смеялись, спорили, хвастались.
Стрелки вышли из-за кустов; загонщики подбирали убитых волков и стаскивали их к одному месту.
Крестьяне разглядывали своих побежденных врагов.
Ильюша и Костя тащили за задние ноги убитого дедом Герасимом волка и задыхались от волнения и тяжести.
Герасим чувствовал себя победителем…
Он сосчитал убитых.
— Шесть голов, — говорил он с гордостью. — На славу гон прогнали. Три зверя ушло, ну да это ничего. Теперь запомнят волки наше село, перестанут нас разорять да мучить.
Несколько загонщиков прошли в лес, про следить, не подранены — ли и не свалились — ли в лесу прорвавшиеся сквозь стрелков волки. Стрелки рассказывали друг другу, кто сколько волков убил. Загонщики дразнили Филиппа Таирова, который пропустил волка сквозь облаву. Все говорили сразу и никто никого не слушал.
Через час или два вся масса народа вернулась в село Тагашево.
Впереди двигались дровни, на которые были свалены шесть волчьих туш. Лошадь похрапывала и боязливо оглядывалась на свой страшный груз.
Навстречу охотникам высыпало все село, от мала до велика. Бабы разглядывали своих страшных убитых врагов и вспоминали, что и у кого загубили волки. Все поняли, что от этой напасти теперь они избавились.
Под вечер городские охотники собрались ехать в город.
Ильюша и Костя разыскали Климента Ивановича и отозвали его в сторону.
— Дяденька,- говорил Ильюша,- нельзя ли нас с Костей в союз записать.
— В какой союз? -удивился Климент Иванович.
— В охотничий союз, объяснил Костя,- мы хотим хищных зверей истреблять и дичь беречь.
— Рано, ребята, надумали,- ответил Климент Иванович, — вы еще и ружья в руках не держали.
— А мы пока бы в загонщиках были,- объяснил Костя.- Я охоту знаю: я на гусином пере лете на охоте был.
— А я на глухариной ток ходил,- добавил Ильюша.
— Нет, мальцы, рано вам в союз. Не полагается,- ответил им Климент Иванович.- Подростете еще- будете охотниками, а пока учитесь да интересуйтесь, как какой зверь, какая птица живет. Много надо знать, чтобы хорошим охот ником быть и зря дичь не губить.
Огорчились сначала Ильюша и Костя, но скоро утешились.
— Вырастем, будем охотниками, а пока к деду Герасиму ходить будем, книжки будем читать и всему научимся, а потом уж и в союз за пишемся, чтоб настоящими охотниками быть.