искала, осталось подобрать к платьям туфли. Лукас и Леон, хоть и были счастливы доставать консультантов, но уже начали подуставать. Посадив их на лавочку рядом с бутиком, где был шикарный выбор туфель, я было ринулась его атаковать, но Лаура захотела мороженого, а мальчики бурно ее поддержали.

— Давай так, — предложила я, — мороженое продается на десятом, я не хочу туда-сюда таскать близнецов — ты, Лаура, сходишь и купишь нам мороженое, а я пока подберу нам несколько туфель — так мы не потеряем время. Нам уже пора домой.

— Хорошо, я хочу умопомрачительно высокие шпильки, только тонкое плетение и чтобы цвет был под стать платью, перламутровый.

— Клянусь, не дам покоя ни одному продавцу, пока не найду то, что тебе нужно, — приложив руку к сердцу, дурачилась я.

Лаура мне подмигнула и, цокая каблучками по мраморному полу, направилась к лифту. Я зашла в бутик. Через большую стеклянную витрину было удобно наблюдать за мальчиками. Я обувала уже четвертую пару босоножек, понравившуюся мне. Подойдя к зеркалу, я стала осматривать со всех сторон, как они сидят на ноге. Я представила, как они будут смотреться с купленным красным платьем, красный цвет отлично гармонировал с моей смуглой кожей и шоколадными волосами. Также мои зеленые глаза казались ярче в этом платье. Я остановила выбор на босоножках, которые были на мне: то, что надо.

Я выбирала обувь для Лауры, когда услышала краем уха разговор двух покупательниц:

— Когда я сидела в баре четырьмя этажами ниже, неожиданно оборвался канал, где передавали новости, вроде говорили о штормовом предупреждении. Так вот, когда бармен стал переключать с канала на канал, они один за другим отключались. Что бы это могло значить? — произнесла блондинка.

Вторая беззаботно пожала плечами:

— Не знаю, может, просто проблемы на телестанции. Не бери в голову, дорогая, к твоему любимому сериалу все починят.

По моей коже пробежались противные мурашки, в груди что — то кольнуло от неприятного предчувствия. Ощущения были мягко говоря странными.

Я бросила взгляд на близнецов: они встали ногами на лавочку, спиной ко мне, потом они вдруг спрыгнули с лавочки и рванули к противоположной стороне, где были огромные окна. Я бросила босоножки и побежала за ними. Когда я приблизилась, они прилипли к стеклу, что-то рассматривая внизу, я проследила за их взглядами и оцепенела: на нас неслась огромная волна, круша и сминая все на своем пути. Несколько секунд я заворожённо смотрела, как исчезают машины, как людей, которые казались маленькими точками, словно поедает эта разрушительная сила. Я взвизгнула и, подцепив Леона и Лукаса за шиворот, стала как можно быстрее отступать назад. Через несколько минут нас оглушили дикие вопли, люди в панике рванули наверх по лестнице, толкаясь, затаптывая друг друга. Некоторые не удерживались и падали, перегибаясь через стальные перила, их тела, словно тряпичные куклы, летели вниз. Лифты не могли сдвинуться с места от перегрузки. Я наблюдала за всем, широко распахнув глаза, прижимаясь спиной к стене, мальчики стояли от меня по сторонам, крепко вцепившись в мои руки. Я слышала плач и вопли напуганных детей. Люди кричали друг другу, пробиваясь наверх, не были в приоритете даже маленькие дети. Каждый спасал собственную жизнь, не заботясь о помощи ближнему.

Я почувствовала толчок, здание содрогнулось, мгновение спустя крики на нижних этажах оборвались. Те, кто успел подняться на тридцать четвертый этаж, где находились мы, подошли к краю перил и смотрели вниз. Я отлепилась от стены и медленно подошла к толпе. Когда я опустила глаза, мое сердце оборвалось: все внизу было затоплено примерно по двадцать шестой этаж. Я упала на колени и закричала, люди тут же шарахнулись от меня в стороны, но мне было плевать, я кричала и кричала. Лаура — единственное, что меня волновало, она находилась на десятом этаже, а значит, скорее всего, она мертва.

Леон и Лукас бросились ко мне, садясь рядом со мной. Все внутри сковало холодом, я не хотела верить, я твердила себе, что это просто кошмарный сон, сейчас я проснусь в своей солнечной комнате и отряхнусь от него, как от пыли. Но реальность не отступала, я начала впадать в отчаянии, следом за мыслями о Лауре пришли и о родителях, Матиасе, накатил дикий страх за них: а вдруг они не спаслись? Меня начало потряхивать, я впадала в истерику, по щекам текли слезы, я никак не могла вздохнуть, грудь сдавило, словно тисками. Я перестала слышать, что творится вокруг, в ушах нарастал звон, в глазах заплясали черные точки, я готова была потерять сознание. Но в себя меня привели тихие, дрожащие голоса близнецов. Я перевела невидящий взгляд на них: они держались за руки и жались друг к другу. В их заплаканных глазках был испуг, им было страшно, но они искали поддержку один в другом, и они смотрели на меня во все глаза, мальчики нуждались во мне. Я обязана быть сильной ради них, мы должны пережить этот кошмар вместе и найти родителей: скорее всего, они живы. Я не позволяла себе думать об обратном, я надеялась на лучшее. С трудом взяв над собой контроль, я тряхнула головой и придвинулась к мальчикам, обнимая их дрожащие тельца и крепко прижимая к себе. Лукас всхлипнул и уткнулся в мое плечо, пропитывая мою рубашку слезами, Леон старался быть сильнее и сдерживал слезы, но они предательски дрожали на его ресницах. Через четверть часа мальчики так и уснули у моих ног: они свернулись калачиком и положили свои темноволосые головы на мои колени.

* * *

Я стала анализировать людей, что находились на нашем этаже. Этому меня научил отец: он бывший военный, служил в Ираке шесть лет снайпером, у него был холодный и логический склад ума. Где-то к семи годам он увидел эти же задатки у меня: я всегда была папиной дочкой. К моему тринадцатому дню рождения он сделал мне весьма оригинальный подарок: он привел меня к другу-военному на тренировочный пункт и стал учить стрелять из снайперской винтовки. «В жизни все пригодится», — утверждал он. Мои тренировки проходили и по сей день два раза в неделю. Отец говорит, что я уже стреляю лучше него, — льстит. Также он научил меня метать ножами двумя руками одновременно: научиться этому было мое желание. Я увидела по телевизору, как один парень ловко управляется с ножами, кидая их в передвижные цели, — это было так грациозно и красиво, я тут же захотела научиться делать то же самое, отец меня поддержал. К сожалению, он не научил, как вести себя в такой ситуации, как сейчас, — мне придется полагаться только на себя и свою смекалку.

Я заметила, что все присутствующие поделились на группы: семейные и пожилые были вместе, мужчины без женщин держались особняком. Молодые