Мария Павловна положила мальчику руку на плечо, — у нас это не принято. У нас вообще не жуют резинку… даже на лимонном экстракте. Садись, Санчо.

Мальчик слегка наклонил голову и отправился на место.

— Сейчас достаньте тетрадки, будет диктант, — сказала учительница. А ты, Санчо, можешь не писать.

— Спасибо, сеньорита! Вы очень добры… Но я хочу попробовать.

— Попробуй. Я буду диктовать медленно.

— Я наделаю сто ошибок, — шепнул Санчо своей соседке и покраснел, отчего его смуглое лицо стало еще смуглее. — Я занимался русским дома, но… мало хорошо.

— Ты не пиши, — посоветовала соседка.

— Я должен.

В это время «сеньорита Мария» подошла к Санчо и тихо сказала:

— Если тебе с непривычки трудно, можешь немного пожевать свою… резинку.

— Вы очень… великодушно! — воскликнул Санчо, вскочил на скамейку и выбросил в форточку все запасы жвачки на лимонном экстракте.

В городе стояла зима. С белыми крышами, с кристалликами инея на проводах, с ледяными узорами на стеклах. Тепло, невидимое во все времена года, зимой всюду оставляло свой след: дыхание прохожих, открывающиеся двери, вынесенные на продажу пирожки — все теплое сопровождали большие или маленькие облачка пара.

Когда Санчо вышел из школы на улицу, у него с непривычки перехватило дыхание и защипало уши. Он приложил руки к ушам, словно вокруг стоял грохот. Но едва согрелись уши, защипало нос. Он уткнулся носом в рукав куртки, и тогда холод проник ему за воротник. Мороз подловил новичка и доставлял ему всевозможные неприятности.

— Что это? — тихо произнес Санчо.

И знакомый голос ответил ему:

— Это мороз!

Санчо обернулся и увидел свою соседку по парте. На ней была меховая шубка и такая же шапочка. Выбившаяся прядка волос касалась бровей, а серо-голубые глаза смотрели на Санчо любопытно и насмешливо. Под этим взглядом мальчик сразу забыл про замерзшие уши.

— Сеньорита… я провожу вас… разрешите ваш кейс, — пробормотал маленький иностранец, но Рита не дала ему договорить:

— Давай свой портфель и грей уши! И не называй меня сеньоритой, а то меня будут дразнить.

— Я буду называть вас, как вы говорит…

— Зови меня Рита и на «ты».

— Рита… ты… — повторил Санчо.

— Я провожу тебя домой, потому что ты новичок.

— Новичок! — повторил Санчо и засмеялся: слово «новичок» показалось ему неожиданно забавным. — Я новичок, но я провожу вас… тебя, потому что я новичок-мужчина.

— Ты мальчишка, — усмехнулась Рита.

И от ее усмешки Санчо стало как-то не по себе.

В это мгновение долговязый парень с розовым от холода носом слепил снежок и запустил им в Риту. Девочка вскрикнула и закрыла лицо руками.

Жаркая сила бросила Санчо вперед. Он очутился перед долговязым, который был на голову выше его. Он бросил на снег портфель и что-то крикнул на своем языке. И еще что-то крикнул и вцепился в обидчика мертвой хваткой. Долговязый попытался высвободиться, но поскользнулся и упал. Два бойца покатились по земле. При этом они еще успевали наносить друг другу удары. А Санчо что-то гортанно кричал своему противнику.

Сбежавшиеся ребята с трудом растащили их.

Невысокий мальчик в очках со сломанной дужкой (потом Санчо узнал, что его зовут Шурик) поднял с земли упавшую шапку и надел ее на Санчо. Кто-то повел долговязого, который упирался, кричал: «Он первый… Я ему!..» — и размахивал своими длинными ручищами.

Санчо остался один со своей соседкой по парте. От удара у него распух нос и по губе текла тонкая струйка крови. Вид его был жалкий. Он чувствовал это, а присутствие девочки усиливало его неловкость. Санчо хотелось убежать, спрятаться. Но он продолжал стоять на месте, не решаясь поднять голову, чтобы не встретиться с Ритиными насмешливыми глазами. Он ждал, что она засмеется — ведь женщины не прощают мужчинам поражения!

Рита не засмеялась и ничего не сказала. Она подняла с земли горсть снега и приложила к его горящему носу. Снег оказался мягким, и от его прикосновения боль сразу утихла.

Санчо удивленно посмотрел на Риту.

— Снег… — сказала она.

— Я думал… камень, — пробормотал мальчик. — Белый камень.

Рита окинула взглядом маленького иностранца.

— Ты читал «Дон Кихота»?

— Мое имя из этой книги, — грустно сказал мальчик. — Правда, Санчо Панса мне не нравится…

— Ты больше похож на Дон Кихота. Сейчас у тебя был бой с ветряными мельницами, — сказала Рита. — Ты принял снежок за камень.

— Ветряные мельницы… — вздохнул Санчо, прикладывая снег к носу. Нет хлебного дерева — его лист исцеляет раны.

— У нас кровь останавливает лист подорожника. У вас растет подорожник?

— По-до-рож-ни-к?

Они шли по зимнему городу и время от времени переговаривались. Мимо мчались машины. Шли люди. Проплывали витрины магазинов. Снегоуборочная машина неутомимо сгребала снег железными руками.

— Давай-давай! — засмеялась Рита.

— Давай-давай! — повторил Санчо и, забыв про горящий нос, повторил руками движения машины.

— Интересно, за кого принял бы Дон Кихот эту машину, если ветряная мельница показалась ему злым волшебником? — спросила девочка.

Санчо внимательно посмотрел на свою спутницу и ничего не сказал.

Через несколько домов он спросил:

— Какое дело у твоего Па?

Этот вопрос поставил Риту в затруднение.

— Дело?.. У него нет дела… То есть у него работа.

— У моего Па тоже нет своего дела… Он служит в компании.

— В компании капиталистов? — спросила Рита.

— В банановой компании. Ты любишь манго? Сок…

— Очень! — воскликнула девочка.

— Манго тоже продает компания.

Сказав это, Санчо задумался. Потом он повернулся к своей соседке по парте и сказал:

— А мой дедушка был банджистом. Он погиб.

И, заметив, что Рита непонимающе смотрит на него, Санчо прижал к животу портфель и, перебирая воображаемые струны, запел незнакомую песенку, которую пел когда-то его дед:

Эта песня прилетела в мирный город из тревожного военного времени, когда рвались бомбы и горела земля. И хотя Санчо пел ее на родном языке и Рита не поняла ни слова, ей почему-то стало жаль дедушку-музыканта, который не вернулся с войны.

— Почему он погиб, — спросила Рита, — если он играл на банджо?

— Он играл и пел против хунта… Хунта не