Воспитатель? Разве речь идет о передаче опыта, знаний? Есть ли в этом еще какой-то смысл? Разве по обе стороны баррикады не стоят погибшие? Брошенные на произвол судьбы? А может быть, я и есть поджигатель, первопричина, взрывчатый материал? И мой долг взорваться, взлететь на воздух вместе с ними? А стоит ли? Если все пойдет дальше, как шло? И поверхность сомкнется над нами, над Лейпцигом, над этой классной поездкой, как она смыкается надо всем?

Слишком поздно. Я уже не выйду из этой истории. Они давно заметили, что я смотрю на них. И переходят к делу, там, на площади. Похоже, задержали кого-то, женщину. Может быть, это Надя. Двое встают сзади, держат ее за руки, двое по бокам. Она вырывается. Кто-то из другой группы подходит к ней, мужчина, вероятно. Похоже, он бьет ее по лицу. Не слышно ни звука, он наклоняется над ней, видимо, собирается изнасиловать. Нет, он поворачивается, удаляется. Это мог быть Дэни. Все-таки женщину не удерживают. Может, это никакая не женщина, судя по движениям. Она бежит вслед за мужчиной. Какой-то предмет сверкнул в воздухе. Рука на высоте головы. Обе группы подбегают, похоже, хотят навалиться на нападающего. Хватают его. Отпускают. Третья группа из четырех человек. Они бешено жестикулируют, что-то объясняют. Указывают на меня. Теперь все скрылись за автомобилями. Снова выныривают эти четверо. Стоят и курят на улице перед газоном. Прямо напротив меня. В шапках, рот и нос закрыты платками. Лиц не видно. Раздается тихий стон. Звук ударов. Как будто ремнем. Я представлю себе тело. Лежащее на земле. Полуобнаженное. Я не знаю, что происходит. Девушка, которая молит не убивать. Револьвер, приставленный ко лбу. Надя. Если я ей помогу, они меня убьют. Если убегу, они меня отловят. Они все равно меня достанут. Так что я выхожу к ним сам. Хромаю им навстречу. А если они заманивают меня в ловушку? Чтобы унизить? Высмеять? Я раскрываю нож. Посмотрим.