ставшего возможным благодаря технологиям дешёвой реконфигурации субатомных частиц. Единственная успешная система, известная как Равновесие Спроса и Отдачи, а также иногда называемая Плавильней [Непереводимое имя собственное] в честь её главного историографа, работает, поскольку реагирует на рыночные силы, оперирующие независимо от индивидуальной психологии, и таким образом…

* * *

К тому времени, как мы вернулись в офис Этана, его вынули из петли и уложили на пол; простыня, которую принёс коронер, накрывала его лицо и тело. Пока мы шли через кампус, Мэрилин непрерывно плакала. Было начало января, но из-за глобального потепления снегопадов, которые я помнил из детства, в Торонто теперь почти не случалось. Бо́льшая часть озона тоже исчезла, и ультрафиолет беспрепятственно достигал земли. У нас не было защиты даже от собственного солнца; что уж говорить о защите против того, что приходит со звёзд?

Я опустился на колени и откинул простыню. Теперь, когда петлю убрали, стал виден сильный кровоподтёк в том месте, где шея Этана треснула. Мэрилин судорожно вдохнула, зажала руками рот, зажмурила глаза и отвернулась.

— Это ваш муж? — спросил я, чувствуя себя негодяем за то, что обязан задать этот вопрос.

Она смогла сделать маленький, едва заметный кивок.

Уже наступил вечер. Я мог бы вернуться завтра, чтобы задать коллегам Этана Макчарльза вопросы, ответы на которые были нужны мне для отчёта, но Мэрилин уже была здесь, и хотя её специальностью была литература, а не физика, она наверняка имела представление о том, над чем работал её муж. Я снова закрыл лицо мертвеца простынёй и поднялся.

— Вы можете мне сказать, в чём специализировался Этан?

Мэрилин явно пыталась овладеть своими эмоциями. Её нижняя губа дрожала, и по тому, как поднимается и опускается её блуза — разительный контраст с абсолютно неподвижной простынёй — я видел, как часто она дышит.

— Его… он… О, мой бедный Этан…

— Профессор Масланковски, — мягко сказал я. — Специализация вашего мужа…?

Она кивнула в подтверждение того, что слышит меня, но всё ещё не могла собраться для ответа. Я дал ей время прийти в себя, и, наконец, она произнесла, словно какое-то ругательство:

— Петлевая квантовая гравитация.

— И что это такое?

— Это модель строения субатомных частиц. — Она покачала головой. — Этан всю свою карьеру посвятил доказательству того, что ПКГ верна, и…

— И? — сказал я.

— И вчера они раскрыли подлинную природу фундаментальной структуры материи.

— И эта… эта «петлевая теория гравитации» оказалась верна?

Мэрилин испустила тяжёлый вздох.

— Даже рядом не лежала. Даже на одном поле… — Она опустила взгляд на накрытое простынёй тело мужа, потом посмотрела на меня. — Вы знаете, каково это — работать в научной среде?

На самом деле я имел об этом некоторое представление, но она явно не это хотела услышать. Я лишь молча покачал головой.

Мэрилин развела руками.

— Ты столбишь свою делянку на раннем этапе карьеры, и потом всю свою жизнь защищаешь её, пытаясь доказать, что твоя теория, или чужая теория, в защиту которой ты выступаешь, верна. Ты полемизируешь со всеми желающими — в журналах, на симпозиумах, на занятиях со студентами — и, если повезёт, в конце концов, отстаиваешь её. Если же не повезёт…

У неё перехватило голос и слёзы полились из глаз, когда она посмотрела на лежащий на полу хладный труп.

* * *

Премия [Непереводимое имя собственное]: Премия, присуждаемая каждые [примерно 18 земных лет] за лучшее музыкальное произведение, созданное в пределах Союзных миров. Хотя большинство видов начинают заниматься музыкой ещё до изобретения письменного языка, [то же самое непереводимое имя собственное] считала, что ни одно по-настоящему утончённое музыкальное произведение не было создано существом со сроком жизни менее [примерно 1100 земных лет], и поскольку такой срок жизни возможен лишь после достижения технологической зрелости, творчество разумных рас периода до победы над естественной смертью не имеет никакой эстетической ценности. Получившие награду композиции лишь подтверждают её точку зрения: работы композиторов, проживших менее [примерно 140 земных лет] кажутся не более чем атональным шумом по сравнению с…

* * *

Это началось всего два года назад. Нам с Майклом — это мой сын; ему тогда было тринадцать — позвонил сосед и сказал, что мы просто обязаны включить телевизор. Мы так и сделали, а потом сидели рядом на диване и смотрели пресс-конференцию в Пасадене и обращения американского президента и канадского премьер-министра.

Когда всё закончилось, я посмотрел на Майкла, а он посмотрел на меня. Он был хорошим ребёнком, и я очень его любил — и хотел, чтобы он понял всю важность произошедшего.

— Запомни, где ты сейчас, Майкл, — сказал я. — Запомни, во что ты одет, во что я одет и какая сейчас погода. Люди всю жизнь будут тебя спрашивать, что ты делал, когда впервые услышал.

Он кивнул, и я продолжил.

— Это событие того типа, что происходят чрезвычайно редко. Его годовщину будут отмечать каждый год; о нём напишут в учебниках истории. Этот день, возможно, даже сделают выходным. Это дата вроде…

Я беспомощно оглядел гостиную, пытаясь сообразить, с какой датой сегодняшняя будет сравнима по значимости. Но не смог вспомнить ничего, по крайней мере, из моей собственной жизни, хотя мой отец с подобным благоговением говорил о 20 июля 1969-го.

— Помнишь, — наконец, продолжил я, — ты как-то пришёл домой, когда был ещё маленький, и сказал, что Джонни Стивенс говорил про какое-то 11 сентября, и ты хотел узнать, что это такое, и когда я рассказал, ты разревелся? Вот сегодня что-то похожее, такое же важное, но… но 11 сентября — это было очень плохое, ужасное событие. А то, что произошло сегодня — радостное, счастливое. Сегодня человечество переступило порог. Ещё много дней и недель все будут только об этом и говорить, потому что теперь… — у меня даже перехватило дыхание, когда я произносил эти слова, — мы не одиноки.

* * *

Космическое микроволновое фоновое излучение: Излучение высокой степени изотропности и с практически идеальным спектром абсолютно чёрного тела, пронизывающее всю вселенную и имеющее температуру примерно [2,7 градуса Кельвина]. Хотя некоторые примитивные культуры ошибочно считают это излучение доказательством распространённого мифа о сотворении — а именно, представления об образовании вселенной из взорвавшейся сингулярности — более искушённые расы понимают, что космический микроволновой фон на самом деле