успеть сказать основное. Разыщи там наших ребят и засади их за пульты дистанционного наблюдения. С Роя глаз не спускать!.. Теперь я вкратце обрисую тебе ситуацию. Рой - сверхсистема, а Маккоубер - гений, намеренно создавший эту сверхсистему. Намеренно, Улаф! Маккоубер - гений Проекта. Я ошибался, думая, что он ушел, якобы убедившись, что погубил Проект собственными руками. Нет, Улаф! Он сбросил в Рой Ц-стержни и тем самым блестяще завершил первую стадию Проекта созданием сверхсистемы Ютавр. И ушел единственно потому, что, как честный и дальновидный ученый, не счел себя вправе оставаться во главе Проекта во второй его стадии. Он понимал, что со сверхсистемой ему не справиться, и абсолютно верно решил, что Ютавром должны заниматься более компетентные в этой области специалисты. Ты спрашивал вчера, будут ли у нас идеи для продолжения Проекта. Так вот, основная идея - это не считать Маккоубера глупцом и продолжать реализацию Проекта. А идеи конкретной реализации уже прорастают, Улаф. Например, у меня уже есть основание полагать, что девять сгустков Ютавра - это метод его формирования на основе информации, воспринятой Роем из Большого Космоса. На основе БК-информации, Улаф! Ты знаешь, что такое альбастезия? Для нас альбастезия - это вполне вероятный способ получать от Ютавра всю информацию. Всю, Улаф! И Ю-информацию, и БК-информацию, уж и не знаю, что важнее… Ютавр - интересное созданьице, Улаф. И очень ценное для человечества. И очень универсальное. От него мы должны получить в миллиарды раз больше всяческой информации о Вселенной, чем надеялись, когда начинали Проект. И не нужны нам теперь ни «Слоны», ни «Муфлоны», ни «Физлеры». И «Магистр» нам не нужен в его теперешнем качестве. Систему «Магистр» нам придется по-новому переосмыслить… Понимаешь, Улаф?
Крамер молчал.
- Ты меня слышишь? - обеспокоился Леонид.
- Ты все сказал, сын льва? - спросил Крамер.
- Да. Как будто…
Крамер взъерошил волосы и надвинулся на передатчик видеотектора:
- Теперь повтори мне все сначала и немного помедленнее. К сожалению, я не гений. Я не Эйнштейн, не Маккоубер и даже не Леонид Русанов. Я рядовой математик, обыкновенный специалист по моделированию информационных систем.
- Сверхсистем, - уточнил Леонид.
- О, ты, кажется, предлагаешь мне новую должность? Так понимать?
- Нет, не так. При чем здесь я? Жизнь предлагает.
ЧЕЛОВЕК В В ИЗМЕРЕНИЯХ НЕИЗВЕСТНОГО
Если когда-нибудь появится книга, исследующая пути обращения того или иного писателя к научной фантастике, мы не раз удивимся тому, сколь причудливы и неожиданны эти пути для судьбы отдельно взятого человека, в творческой и жизненной биографии которого, вероятно, неизбежны моменты или факты, формирующие душу будущего художника-фантаста и неумолимо влекущие его в Страну Фантазию.
В самом деле, что заставляет людей, долгое время занимавшихся, скажем, поэзией или веселыми детскими книгами, вдруг обратить свое внимание на научную фантастику? Или ученого, свято верящего в непогрешимость добытого знания, обращаться неожиданно к написанию научно-фантастических романов, для большей части которых характерно смещение привычных строго научных рамок?
Опыт прошлого и настоящего показывает, что научная фантастика является одним из методов художественного исследования действительности, а культура вообще и современная культура в частности поднимается навстречу непредвиденному, неизвестному, фантастическому… Фантастика же в разных формах, в разном качестве, но с все большей интенсивностью проникает в современную культуру, постоянно обогащая различные виды искусства новым содержанием и арсеналом средств художественной выразительности.
И научно-технический прогресс так или иначе определяет ныне генеральные направления литературы, ибо жизнь человека и общества самым тесным образом связана с последующим характером развития науки и техники в современном мире.
Возвращаясь к теме судеб писательских, заметим, что среди писателей-фантастов немало ученых и техников, людей, знающих науку не по книгам, а по ежедневным экспериментам и изысканиям, по бессонным мучительным ночам поисков алгоритма открытий и изобретений.
Сергей Павлов, с книгой которого познакомился читатель, относится именно к такому разряду писателей. Геофизик по профессии, он увлекался, как и многие его коллеги, не только наукой, научно-популярной литературой, но и фантастикой. Да и выбор будущей профессии, как это было со многими (вспомним, к примеру, Высказывания К. Э. Циолковского или академика Обручева о той роли, которую сыграли в их жизни прочитанные в детстве романы Ж. Верна), так или иначе определился влиянием научной фантастики, насыщенной не только романтикой новых дорог, но и извечной тягой человека к Неизвестному.
Сохранив с детских лет способность ежедневно удивляться увиденному и пережитому, С. Павлов постоянно обогащал эту способность новыми впечатлениями. Работая в разных уголках нашей страны, будущий фантаст не раз оказывался в острых ситуациях, сталкивался с самобытной и суровой природой. Месяцами находился в раскаленных песках пустыни, где днем жара достигала 40°, а по ночам песчаное пространство вдруг вспыхивало мириадами огоньков - фосфоресцирующих глаз жителей пустыни. Ему приходилось укрощать фонтаны огня взрывавшихся буровых, быть на передовом крае геофизических изысканий…
И еще хочется отметить, что С. Павлов пришел в литературу, имея за плечами богатый жизненный опыт, чего, к сожалению, нет у многих молодых фантастов 60-х и 70-х годов, публикующих рассказы, едва переступив порог школы… Это замечание не может вызывать возражений, ибо в научной фантастике, как ни в каком другом виде литературы, важен опыт, важны знания, способность широко мыслить, объективно оценивать явления, а все это складывается в душе художника со временем.
Все жизненные впечатления вряд ли могли не возбудить творческую фантазию человека. И как это часто бывает, рано или поздно Сергей Павлов неизбежно, думается, должен был обратиться к фантастике, но уже в качестве автора научно-фантастических произведений.
Случилось это в 1962 году, когда журнал «Техника - молодежи» совместно с аналогичными журналами социалистических стран объявил конкурс на лучший научно-фантастический рассказ. Тогда-то и пришла мысль испробовать свои способности в жанре фантастики. Первый рассказ «Банка фруктового сока» хотя и не оказался в числе лидеров, но самобытностью своей все-таки выделился и был удостоен поощрительной премии на вышеупомянутом конкурсе.
С этого рассказа и началась творческая