Тамара Крюкова Повторение пройденного

Глава 1

Мир погряз в несправедливости. Сегодня Антон Ермак убедился в этом на собственном опыте. День не задался с самого утра.

На первом же уроке он схлопотал двойку по алгебре, и всё из-за того что случайно решил не свой вариант. Конечно, сама по себе такая оплошность не криминал. Если бы Антон наделал ошибок, он получил бы заслуженный трояк и мог бы дальше радоваться жизни. Проблема заключалась в том, что все задачки были решены на отлично, что вызвало немалое удивление математички.

Точные науки не были коньком Антона. По математике он обычно перебивался на тройки с редким вкраплением четвёрок. Немудрено, что Алевтина Викторовна решила, будто он нарочно схитрил, чтобы списать у Самсоновой Насти. Нельзя сказать, что её подозрения не имели под собой основания.

Сначала Антон и впрямь ошибся с вариантом, а когда заметил свой промах, то менять что-либо было поздно и он резонно рассудил, что глупо упускать шанс и ничего не подсмотреть. Но самое обидное заключалось в том, что он подглядел до смешного мало. У Настьки много не спишешь. Эта вредина стоит на страже своей тетрадки, как бульдог возле сахарной косточки. Так что большую часть контрольной Антон решил самостоятельно, и двойка была вопиющей несправедливостью.

На этом злоключения Антона не закончились. Следующим в расписании стоял его любимый предмет — история. Антон читал столько исторических романов и энциклопедий, что тут ему не было равных. Но сегодня даже на уроке истории его ожидал подвох. Настя, макака белобрысая, начала дразниться из-за двойки по алгебре. Сначала Антон стойко терпел её измывательства. Минуту терпел, две, а потом не выдержал. Двинул её по коленке. Не сильно, а чтоб не выпендривалась. И тут свершилась вторая несправедливость. Анатолий Иванович выставил его из класса. И главное, Настьке хоть бы хны.

Настроение у Антона было на нуле. Чтобы не торчать, как пень, в коридоре, он незаметно выскользнул из школы и от нечего делать пошёл в соседний магазин. Побродив между полками и купив кока-колу, он вернулся как раз к концу урока. Увидев его, Федосеев, в народе известный как Федос, язвительно спросил:

— Ну что, юный историк, проветрил мозги? Не хило тебя с урока выперли.

Антон не привык оставлять выпады в свой адрес без внимания. Тем более, что с Федосеевым у них была непримиримая вражда. Мгновенно оценив, чем можно уесть противника, Антон напустил на себя важность и сказал:

— Подумаешь, зато я в ролике снялся. По телику будут показывать.

— Ага, суперблокбастер, Антон Ермак подпирает стенку в коридоре, — фыркнул Федосеев.

— Много ты понимаешь. Я в «Перекрёсток» ходил. Там промакция. Кока-колу халявную раздают и ещё интервью берут, — соврал Антон и для наглядности смачно отхлебнул из бутылки.

— Ладно тебе трепаться, — недоверчиво сказал Федос.

Судя по интонации, было видно, что сомнение закралось-таки в его закалённую в перепалках душу. Антон подлил масла в огонь:

— Если быстро побежишь, то, может, ещё успеешь. Хотя с такой рожей тебя вряд ли по телику покажут. Это ж только детей пугать.

Его презрительный тон окончательно убедил Федосеева в том, что Антон не врёт. Федосееву тоже хотелось стать звездой телеэкрана, но он опасался, что не успеет вернуться к началу следующего урока. Видя его душевные терзания, Антон продолжал развивать тему:

— Мне вообще повезло. Журналистка хотела взять интервью у детей. В смысле, молодое поколение выбирает здоровый образ жизни и всё такое. А как назло, кругом одни взрослые.

— А телевизионщики ещё не ушли? — заинтересовалась Крылова.

Видя, что число слушателей расширяется, Антон воодушевился и в порыве вдохновения добавил:

— Да они только что камеры установили. Ещё как минимум час будут снимать. Тебя-то они точно возьмут. Ты девчонка симпатичная. А вот насчёт Федоса не знаю. Фактура не та.

Антон умел быть убедительным. В результате шесть человек из класса сорвались в супермаркет на пресловутые съёмки. Несостоявшиеся звёзды вернулись не солоно хлебавши только к середине следующего урока. Вдобавок они столкнулись в коридоре с директором.

Тогда-то и свершилась третья несправедливость. После разбирательства родителей Антона вызвали в школу, а прогульщики отделались лёгким испугом.

В общем, жизнь явно не задалась.

Как и следовало ожидать, отец Антона, Юрий Николаевич, не захлопал в ладоши от радости, когда узнал, что его вызывают к директору.

— Что ты натворил на этот раз? — грозно спросил он.

— Ничего особенного, — скромно пожал плечами Антон.

— Ничего было в прошлый раз, когда ты устроил в школе короткое замыкание. Но тогда меня вызывали к физику. А теперь — к директору. Похоже, ты прогрессируешь.

— Да я просто пошутил. Сказал, что в «Перекрёстке» промакция. Для рекламы снимают и халявную кока-колу дают.

— Что это за выражение «халявная»? Неужели нельзя говорить по-человечески? Почему нужно обязательно коверкать русский язык? — поморщился отец.

— Ну, даром, — буркнул Антон.

— И из-за этого меня вызывают к директору? Не юли. Говори начистоту.

— Я ж не виноват, что эти придурки поверили и сбежали с истории.

— Так… Все, значит, придурки, а ты умный. Сорвал урок…

— Я не срывал. Там всего шесть человек сбежало. А Крылова, скелетина саблезубая, директору нажаловалась. Такая злопамятная. Я ей один раз на истории подсказал, что Иван Грозный в десятом веке жил. Смеху было. А она с тех пор злится. Шуток не понимает.

Тирада сына оставила Юрия Николаевича равнодушным. Видимо, в этот день с чувством юмора у него было напряжённо.

— Ты прямо штатный шутник, как я погляжу, — покачал он головой. — Перед Анатолием Ивановичем стыдно.

— Чего стыдно? — возмутился Антон. — Между прочим, я по истории лучший ученик.

— И за это тебя выставили с урока? — спросил отец.

Его осведомлённость оказалась для Антона полной неожиданностью. Наверняка Настька и тут успела подложить свинью. Мало того, что Антон терпел соседство Самсоновой в школе, они ещё жили на одной площадке, и родители дружили семьями. Антон всем своим видом давал понять, что он к этой семейной дружбе не имеет никакого отношения, но его мнение в расчёт не принималось. Зато шпионка местного значения, Настя, исправно докладывала обо всём, что случалось в школе. Словом, бедного Антона