холодного пота соломенные волосы. Серая рубашка из грубого льна и чёрные суконные штаны липли к телу. Но времени умыться и привести себя в порядок не осталось из-за дурацкого сна. Микаш натянул сапоги и побежал собирать вещи.

— Если б не отец, давно бы нашёл себе оруженосца порасторопней, — жаловался Йорден наперсникам.

Рыжего забияку постарше звали Драженом, а чернявого молчуна Фанником. Микаш затягивал их пояса с оружием, проверял стрелы в колчанах и мечи в ножнах. Менее знатные, чем Йорден, парни принадлежали к семьям, приближенным к лорду Тедеску, потому с малолетства составляли компанию наследнику.

Повезло им, что все важные вопросы решал не Йорден, а его прозорливый отец, иначе они не пережили бы даже прошлой ночи, когда их за шкирки пришлось вытаскивать из пьяной драки в придорожной корчме. А к тому, что его не замечали, Микаш привык.

— Все готово, можем выдвигаться, — предложил он.

— Я сам решу, когда можно! — прикрикнул на него Йорден и пихнул в живот локтем. Не больно, если вовремя напрячь мышцы. — Знай своё место, дворняга!

В груди поднималась ярость, но Микаш её подавлял. Вспоминал часто мучивший его сон и говорил про себя: «Не стану таким, как бы сильно ни била судьба. Я буду защищать людей от демонов. Я живу только ради этого».

Йорден повернулся к друзьям:

— Выдвигаемся.

***

Путь на гору Выспу, изрытую разветвлённой сетью пещер, занимал не более часа. Вчера, когда не приходилось тащить на себе обузу из трёх человек, которые то и дело оскальзывались на сыпучих камнях и норовили сверзиться с узких парапетов, Микаш добрался туда вдвое быстрее. Он умел ненадолго перехватывать контроль над чужим телом с помощью телепатии, но растрачивать силы впустую не хотелось: они могут пригодиться в бою.

Крепкое весеннее солнце било в макушку и слепило, но воздух оставался холодным после зимы. Под ногами журчали ручьи, делая скользким и без того опасный грунт. Дышалось сладко, будто пьёшь изысканный нектар, напиток богов. Тело наполнялось лёгкостью, открывалось навстречу бескрайней синеве неба, словно ты падаешь в него и летишь к жиденьким полоскам перистых облаков. Хотелось кричать от восторга вместе с парящими рядом орлами.

Эйфория. Она накрывала всегда, когда происходило единение с материнской стихией и внутренний резерв силы заполнялся так, что кожа горела, как это весеннее солнце. Помыслы взметались ввысь и взирали на сирую землю с презрением.

— Тащиться в такую даль ради каких-то палесков? Вот гыргалицы с Доломитовых гор — это нечто. Жаль, вас тогда не было, — похвастался Йорден, когда дорога ушла с обрыва и принялась петлять между каменных круч и чахлых сосенок.

Нет, дети других стихий наслаждения небом и высотой не понимали. Йорден — оборотень-шакал, Дражен — медиум, им ближе земля. Фанник пускай и слабенький, но ясновидец — от воды силу черпает. Впрочем, они и не расходуют её так много, чтобы ощущать эту жуткую близость к пределу, сосущую пустоту внутри и тяжесть во всём теле.

— Ох, да что нам эти бабы с грудями до колен. Страшные — а ни разу! — подначил задира Дражен. — Вот стрыги в Сечевой степи — это жуть. Особенно когда их полчища собираются и целые села выгрызают. Даже скотом не брезгуют. Горы обескровленных трупов — то ещё зрелище. Жаль, ты не видел.

Йорден скривился:

— Те бабы были великанские, три, нет, четыре сажени ростом. И руки как лопаты. К тому же они редкие, а ваших стрыгов только слепой не видел.

— Пускай дворняга рассудит. Он ведь был и там, и там, — Дражен ухмыльнулся и положил руку Микашу на плечо. Ну да, этот любит острословить и стравливать людей между собой. — Так какие демоны самые страшные?

— Лунные Странники, — ответил Микаш, чтобы от него отстали.

— У-у-у, — протянул Дражен. — Что-то личное?

— Кто хитрее, тот и страшнее.

Дражен отошёл, Микаш отвернулся и, сам того не желая, встретился взглядом с Йорденом. Окатило чужой завистью. От мыслей других людей закрыться легко, гораздо сложнее не воспринимать отголоски сильных эмоций. Микаш уяснил это ещё в детстве.

И чему Йорден завидует? У Микаша ведь даже такой малости, как друзья, нет. Ни похвастаться, ни посмеяться, ни поговорить по душам не с кем. Раньше хоть мать и сестра были, да не сберёг их. Слабак.

— Стрыги страшнее, Странники к ним ближе, — заключил Дражен и также положил руку на плечо Йордену.

— Нет, гыргалицы. Гыргалицы! — огрызнулся тот, отталкивая друга.

— Да повзрослей ты уже! Научись проигрывать.

— Тише, — оборвал перебранку Микаш.

Впереди вздыбилась к небу серая скала, покрытая редкими разводами лишайников. По наплывам каменной породы можно было подняться на вершину, как по ступеням. У подножья чёрным пятном выделялся пещерный лаз. К валуну рядом Микаш ещё вчера привязал толстую верёвку. Проверил её на прочность, а узел на крепость.

— Демон внизу. Как только я удостоверюсь, что все в порядке, то подам знак, чтобы вы следовали за мной, — Микаш повернулся к Йордену, ожидая приказа.

— Да-да, исполняй, — махнул рукой тот и полушёпотом продолжил спорить с Драженом.

Микаш зажёг факел и схватился за верёвку. Спускаться пришлось в узкую галерею. Веяло сыростью. Внизу по щиколотку стояла ледяная вода, точила камень, пробивая для себя новый путь. Ноги сводило даже сквозь толстые сапоги. От затхлого воздуха перехватило дыхание. Факел чадил едва-едва, тускло освещая дорогу. Лишь бы не поскользнуться на мокрых камнях.

Сегодняшняя Охота, как и многие другие, была шутовской потехой для господ. Только ради трофеев и славы, а не чтобы кого-то спасти или защитить. Это знание удручало, ведь Микаш мечтал совсем о другом, когда шёл в услужение.

Впереди манила злыми фиолетовыми всполохами демоническая аура. Плеск эхом нёсся по каменному тоннелю. Сотня шагов, и показался палеск — крупная водяная ящерица. Он тряс чёрным гребнем на хребте, разевал пасть, сверкая рядами острых зубов. Запутался в расставленной на него ловушке: стальная сеть обвилась вокруг длинного тела. Чем больше палеск рвался, пытаясь выбраться, тем сильнее вгонял между чешуйками смазанные ядом шипы. Промокшие верёвки скрипели, но все же выдерживали.

Сейчас ослабнет и затихнет, тогда можно будет забрать трофей. Только отчего же так не по себе, аж мурашки по спине бегут?

Микаш вернулся и позвал остальных. Спускались медленно и неуклюже, шумели так, будто хотели всех подземных духов перебудить. Раздражали, как никогда раньше. Зачем нужно играть в эти дурацкие игры и создавать видимость подвигов?

— Это все? — спросил Йорден, завидев палеска.

Потянул меч из ножен, чтобы