испытывать такие чувства, — заметил Фэтс, — но я очень спешу.

Сержант космических пехотинцев Гомберт, Шеф полиции спутника, отвел Фэтса в сторону и произнес:

— Я не знаю, почему вы не скажете исследователям напрямик, что происходит, ведь достаточно скоро они и так узнают всю правду. Думаю, у вас на это есть какие-то коварные соображения. Однако я здесь для того, чтобы сообщить: у меня нет лишних людей для обеспечения вашего массового исхода. Ведь ты, привыкший к строгой экономии, прекрасно знаешь, что в смысле управления это место больше походит на национальный парк, нежели на военный форт, несмотря на то что оно имеет большое значение в плане поддержания безопасности. Я хочу попросить, чтобы вы сами мирно, в спокойной обстановке провернули это мероприятие.

— Можете не беспокоиться, Шеф, мы позаботимся об этом, ответил Фэтс. — Эй, ну-ка, веселее двигайтесь все!

— Поймите, — уже сильно горячась, продолжал Гомберт. — Я полностью на стороне управленческой машины. И как официальное лицо буду вне себя от радости, увидев, что уходит последний "летун". Но так получилось, что именно в этот момент у меня не хватает людей.

— Я понимаю, — мягко сказал Фэтс, а затем заорал: — Быстрее поворачиваемся.

Когда садилось Солнце, перед ним вновь возник Поверенный нового "А" — на этот раз он висел в Большом Иглу как положено, то есть ногами вниз.

— Вашей первой партии из пятидесяти человек надлежало быть на борту капсулы еще час назад, — зловещим тоном начал Поверенный.

— Правильно, — подтвердил Фэтс. — Только так получилось, что нам понадобится чуть больше времени.

— И что же вас задерживает?

— Мы уже почти готовы, господин Поверенный, — ответил Фэтс. — Видите, как все суетятся?

Полдюжины фигур размеренно кружились вокруг Большого Иглу, складывая солнцезащитное одеяло. Солнце скрылось за диском Земли, и была видна только его разметавшаяся корона тускло светящиеся волосы, струящиеся в звездных просторах. Земля уже вошла в свою ночную фазу, не считая угасающего ободка атмосферы да пунктира слабо светящихся точек Лос-Анджелес — Чикаго — Нью-Йорк. То тут, то там в Скоплении вспыхивали неяркие желтые огоньки, что указывало на подготовку к короткой ночи. Прозрачные оболочки шаров словно исчезали — оставалась кучка людей, разбивших лагерь прямо среди звезд.

Поверенный заговорил снова:

— Нам известно, что вы добились неофициальной поддержки и сочувствия среди исследователей и даже военной полиции. На это не рассчитывайте. Новый Администратор может прибегнуть к помощи специальных представителей, чтобы добиться выполнения распоряжений о депортации.

— Вне всякого сомнения, может, — искренне согласился Фэтс. — Но необходимости в этом нет. Мы сваливаем отсюда со всем нашим барахлом так быстро, как только можем, господин Поверенный. К примеру, наша земная одежда все еще не пошита. Вы же не хотите, чтобы каждые девять из десяти наших прибыли вниз голыми и создали спутнику дурную репутацию? Значит, дайте нам поработать и не дергайте за локоть.

Поверенный недовольно фыркнул и проговорил:

— Давайте не тратить попусту ваше и наше время. Ведь мы, если нас вынудить, можем отключить и кислород.

Наступила секундная пауза. Потом со стороны находившегося неподалеку Трэйса Дэвиса донеслось:

— Вы только послушайте этого! Послушайте человека, который решил бы земные жилищные проблемы, отключив подачу воды в трущобы.

Фэтс хмуро посмотрел на Трэйса, но вслух спокойно произнес:

— Если господин Поверенный перекроет нам воздух, он всего лишь нанесет вред спутнику. Сейчас наши морские водоросли производят чуть-чуть больше кислорода, чем мы потребляем. Мы уже подняли производительность бяки. Если не верите мне, господин Поверенный, то можете попросить проверить это парней, занимающихся атмосферой.

— Даже если у вас действительно достаточно кислорода, официально сообщил Поверенный, — то вам все равно нужна искусственная вентиляция, чтобы сохранить круговорот воздуха. При отсутствии гравитационной конвекции вы задохнетесь в собственных испарениях.

— У нас уже готовы свои вентиляторы, а электробатареи нам привезли, — парировал Фэтс.

— У вас нет ни места, чтобы их смонтировать, ни жесткого каркаса, — возразил Поверенный.

— Их смонтируют на упряжи недалеко от входа в каждый из туннелей, — невозмутимо ответил Фэтс. — Без гравитации они отойдут в сторону от входов в туннели и будут кататься на этой туго натянутой упряжи. Кроме того, мы не брезгуем и физическим трудом, если это необходимо, и могли бы пользоваться опахалами.

— Воздух — не единственная проблема, — вставил замечание Поверенный. — Мы можем лишить вас еды. Ведь вы живете подаянием.

— Сейчас, — тихо вымолвил Фэтс, — мы живем наполовину на дрожжах, выращенных на наших собственных отходах. И живем хорошо, как вы можете убедиться, посмотрев на меня. И если понадобится, мы в состоянии производить их намного больше, чем вполовину от теперешнего количества, столько, сколько нам надо. Мы тебе и фермеры.

— Мы можем закупорить Скопление, — оправился от неожиданного поворота дел Поверенный, — и оставить вас на произвол судьбы. Распоряжением это позволено.

— А почему бы и нет? — ответствовал Фэтс. — Из этого получилась бы многосерийная драма для публики на поверхности, а также для химиков: и те и другие наблюдали бы, как долго мы сможем протянуть в здоровой, экологически чистой среде.

Поверенный ухватился руками за свой нейлоновый шнур.

— Я сообщу новому Администратору, что вы ведете себя враждебно, — брызжа слюной, выпалил он. — Скоро мы дадим о себе знать.

— Когда будете докладывать, передайте от нас привет и поздравления, — сказал Фэтс. — У нас не было подходящего случая. А сейчас совсем другое дело, — уже вдогонку кричал он поверенному. — Предупреждаю, что здесь вы обломаете себе зубы. Это пустая трата сил. Если бы вы себя закалили, сделав три глубоких вдоха, вы бы уже не чувствовали нашей вони.

Спеша побыстрее уйти, Поверенный стукнулся о стенку туннеля. Но никто не засмеялся, отчего его замешательство удвоилось. Если бы они стали смеяться, он мог бы выругаться. Теперь же приходилось сдерживать свое возмущение до тех пор, пока он сможет излить его в докладе Администратору.

Но и этого утешения его лишили.

— Не произносите ни слова, — вызверился новый Администратор, как только поверенный примчался в его офис из алюминия. — Депортация отменяется. Я объясню вам, что смогу, но если вы заикнетесь об этом кому-нибудь еще, я вас вышвырну. Двадцать минут