стоявшую у постамента. Цепь от ее металлического ошейника была прикреплена к каменному блоку.

Одновременно уоты словно ожили. Они замахали руками, и в орнитоптер полетел град камней.

Найт притормозил и круто наклонил нос машины, чтобы воспользоваться пулеметом. Краем глаза он увидел второй самолет, летящий низко над толпой. Но тут раздался дикий крик: «Фрида!», и из самолета выпрыгнул человек.

По всем правилам Кроушоу должен был погибнуть в этом головоломном прыжке. Он приземлился на пустом пространстве между толпой и жертвой, перекувырнулся через голову и секунду спустя ринулся к Фриде. Она осела под градом камней как раз в тот момент, когда Кроушоу достиг ее, и последним прыжком он прикрыл девушку своим телом.

Где-то выстрелила винтовка, и ту же ей ответили пулеметные очереди, поскольку подошли другие аэропланы. Сначала один, за ним другой уот бросился бежать, и вскоре вся толпа, топча друг друга, ринулась в тесноту узких улочек. Пулеметы беспощадно косили их сверху – на сей раз дингтоны возжаждали крови.

Найт посадил орнитоптер возле громадной статуи Уотсона. Хэл медленно вылез из него и пошел к лежащей у постамента паре.

Остальные увидели, как он покачал головой и, сбросив куртку, накрыл ею прижавшиеся друг к другу неподвижные тела. Секунду он глядел на них сверху вниз, затем повернулся и неровным шагом вернулся к орнитоптеру.

– Оба мертвы и оба улыбаются, – ровным голосом сказал он. – Хотел бы я умереть так же, как они.

– Хэл! – прокричал чей-то голос.

Это был голос Виды.

Хэл открыл рот, но не смог издать ни звука.

– Вида, где ты? – наконец, крикнул он срывающимся голосом.

– В клетке под статуей!

Через несколько минут они уже освободили Виду и Люси. Вида бросилась в объятия мужа и зарыдала от облегчения.

Тимберли выскочил из машины, едва ее крылья перестали колебаться, и бросился к Люси. Когда они встретились, ее глаза тоже влажно заблестели.

– Мой дорогой... – закричала она. – Твоя голова!

Тимберли и думать забыл о широкой красной царапине, пересекавшей его лоб. Сердце его болело сильнее, чем голова.

А в городе совершалась настоящая резня уотов, поскольку в это обиталище фанатиков ворвались орды горлаков с винтовками и пулеметами, охваченные жаждой убийства.

– А вы знаете, что избиение камнями в древности было наказанием за богохульство? – спросил Хейердал.

Остальные кивнули.

– Этого я и боялся, – ответил ему Найт. – Уоты стремительно регрессируют. Скоро они стали бы настоящими дикарями, куда менее разумными, чем горлаки. Нам придется уничтожить их всех, иначе мы никогда не будем чувствовать себя в безопасности.

Некоторое время Хейердал размышлял в наступившей тишине, затем сказал:

– Странно как... Мы устремились к звездам, а они в это время падают в пропасть невежества. До чего же они могут дойти?

– Чтобы узнать это, нужно всего лишь вспомнить историю Человечества, – сказал Хэл.

ОСТАЛЬНОЕ ВЫ все знаете. В газетах и фильмах были показаны всему миру картины жизни венериан. Книга Тимберли «Флора и фауна известной Венеры» стала бестселлером. Все видели фильмы, смонтированные из пленок, заснятых бедной Фридой. Хэл и Вида Ньютоны много раз рассказывали в интервью и радиопередачах о том воистину королевском приеме, который им оказали дингтоны, когда «Нация» перелетела и совершила посадку возле нового, странного Чикаго. Все это общеизвестно.

Моей задачей было не описывать в тысячный раз Венеру, а рассказать историю ее исследователей. И хотя пятеро из тех, кто отправился в полет, присоединились к знаменитой компании авантюристов всех времен, которые заплатили своими жизнями за исследования мира, все же память о них будет не меньше, чем о тех четырех, кто вернулся, как и о том, кто остался жить на Венере. Остался? Да, Хейердал все еще на Венере, помогает Найту построить вторую «Нацию». И в любой день они могут прилететь на Землю, пронесясь по космосу, точно искусственный метеор.