козырнув, выдернул из планшетки сложенный листок бумаги. Звягин развернул бумажку, выругался, взлетел орлом на башню (так ему хотелось выглядеть, а на самом деле вскарабкался, цепляясь за приваренные десантные поручни, чертыхаясь про себя), махнул флажками, вытащенными из-за голенища, сигнализируя "по машинам" и нырнул в танк, задвинув крышку люка. Уместившись на жёстком сидении, Звягин воткнул в гнездо рации вилку наушников и скомандовал механику-водителю: "заводи" и "вперёд". Танк дёрнулся и поехал. Звягин вцепился в ручку вращения эпископов. В голове звенела гулкая пустота и пугливой птицей металась одинокая мысль: "х-хосподи, что же делать?". Волевым усилием он подавил нарастающий панический спазм, и тут же, с ужасающей ясностью вспомнил, что забыл ознакомить подчинённый ему батальон с боевой задачей.

- Чёрт меня дери! - мысленно возопил Звягин и полез наверх. Батальон послушно следовал за командиром. Серые туши "тигров", съезжая с пригорка, разворачивались косым треугольником боевого порядка, называвшегося в германских танковых войсках "Раnzerkeil" - танковый клин.

Звягин сполз на сиденье, переключил рацию в режим передачи и дрожащим от напряжения голосом сообщил экипажам цель выдвижения: "оказать всемерную поддержку Торисмунду, преследующему бегущего неприятеля".

Где был сейчас Торисмунд, Звягин не представлял совершенно. Он вёл батальон на холм, рассчитывая на то, что с его вершины можно будет точнее сориентироваться, в каком направлении двигаться дальше. Танки вошли в полосу недавно отгремевшего боя. Механики-водители сбросили скорость, объезжая глубокие воронки и разбитую технику. Боевой порядок распался. Нестройным кагалом батальон выкатился на гребень холма и, не успев затормозить, неожиданно столкнулся с поднимающимся по обратному склону неприятелем.

- Заряжай, - диким голосом выкрикнул Звягин. - Бронебойным... по головному... огонь!

Заряжающий вогнал снаряд в казённик. Грохнул выстрел. Танк качнуло назад. Зашипел сжатый воздух, продувая канал ствола от пороховых газов. Заряжающий споро выбросил стреляную гильзу наружу, потянулся за новым снарядом и успел только наполовину извлечь его из ящика, как остготский "тигр" бронебойным выстрелом в борт поджёг звягинскую машину.

Звягин рявкнул "горим!" и покинул башню. Выскочив наружу, он скатился вниз и побежал трусливым зигзагом прочь от горящего танка. Вокруг свистели пули, рвались снаряды, летали, визжа, осколки. Звягин свалился в воронку, прижался телом к развороченной земной плоти, втянул носом тяжелый дух перегноя, смешанный с кислым запахом тротила и упруго подпрыгнув, засеменил на карачках к ближайшему подбитому "тигру", уткнувшемуся стволом в землю. Он почти добрался до спасительного укрытия, но это "почти" стоило ему жизни. Земля пред ним грозно вздыбилась и его унесло в небеса, а затем кинуло обратно, уже мёртвого, с разорванными барабанными перепонками, остекленевшими мутными глазами и переломанными костями. Гуттаперчевая кукла в клочьях рваной чёрной униформы...