горле, и удивительно нежный. Я непроизвольно схватилась за горло. Это зря. Потому что напугалась еще больше. Это была не моя шея и не мои руки.

Длинные кисти с худыми, почти прозрачными, пальцами на тонких ручках. Даже при их ущербности могла почувствовать, что шея длинная, а не короткая и мягкая, какой должна быть. Ощупала себя. Где моя грудь третьего размера? Полная, упругая. Это подобие, что я щупала, еле тянула на второй, притом, что сдулась, как шарик. А грудная клетка? На ней сыграть можно, представив немыслимый инструмент какого-нибудь варварского племени. Рёбра спокойно можно пересчитать.

Этим я не успокоилась. Откинула невероятно тяжёлое одеяло. Поёжилась от холодного воздуха, но жаркий огонь в камине внушал оптимизм. Ноги — ничего себе, ровненькие такие, не то, что у меня — икс-образные. От полноты. Вернее, я налитая, а не полная. Ладно. Но тоже желали быть лучше. Ноги, имеется в виду.

— Над этим телом издевались? Есть не давали? Что же оно такое несчастное, словно девушка из концлагеря сбежала?

— Вы, наконец, скажете, кто Вы или что Вы такое? — вновь привлек моё внимание Айболит.

— Это не честно. Я Вам себя назвала. А Вы не назвались, да ещё и оскорбляете. Почему я — «что-то»? Я человек. Самый обыкновенный. Но, видимо, умерла и перенеслась не совсем туда, куда надо было.

— А куда Вы должны были переместиться?

— А куда мертвые уходят? На тот свет. Чтобы в ад попасть — я не грешила. По крайней мере, всеми силами людям помогала. В рай — не знаю даже. Это место на рай не похоже.

— Не скажу, что мне Вас жаль. Потому что Вы нужны нам. Но только, боюсь, это далеко не лучшее место, в которое Вы могли бы попасть. А если узнают, что в теле леди Сесилии поместилась чужая душа, Вас просто сочтут сумасшедшей.

— Что? — пискнула я.

— Поэтому, пока больше молчите и не принимайте необдуманных решений. Это очень опасно. Самый страшный человек для Вас — это няня, которая Вас знает. Леди Сесилию, я имею в виду. А другой, не менее страшный — Ваш муж. Но он настолько Вами пренебрегает, что ничего не узнает.

— Вы серьёзно?..

Договорить мне не дали. Услышав шаги за дверью, старик больно сжал мои пальцы. А я накинула одеяло и сползла вниз.

— Женщина, которая была со мной — Ваша няня. Хватит, думаю, сообразительности себя не выдать, — быстро проговорил он мне тихо. — Помогите леди принять ванну, напоите горячим бульоном, и спать. Сон сейчас — лучший лекарь, — это уже слугам.

Доктор строго вперился в меня, предупреждая о необдуманных шагах, а затем удалился.

Около камина была водружена ванна или корыто огромных размеров. Тяжёлая. Тащили два здоровенных амбала. Бойкие девушки в одинаковых платьях быстро наполнили её почти до краев.

Всё мое внимание было отдано пару над ванной. С каким наслаждением я погрузилась в эту воду! Обжигающе горячая вода только принесла облегчение зудящей коже. Снимая ночное платье, я обратила внимание на далеко не свежий запах моей одежды. Но тело-то моё. И за ним не ухаживали.

Что же это за муж такой, который ни разу не навестил больную жену, в чём я была уверена? Не поинтересовался, как за ней ухаживают?

Интересно, кто заведует этой челядью, и сколько им платят за то, что они ничего не делают? Но это не мои деньги. Что мне за них беспокоиться? Я беспокоюсь за моё тело. Как будто эта девушка по помойкам шныряла.

Дверь открылась, и в комнату вошла няня со стопкой белья и перекинутым через локоть платьем.

— Как долго я болела? — я уже и сама догадалась, кто эта женщина.

Она вздрогнула и обернулась. Лицо бледное, губы подрагивают, как и руки. Она вмиг скрестила пальцы, прижимая ладони друг к другу.

— Что происходит? Ты пугаешь меня, — сказала я, нахмурившись. И специально обратилась на «ты».

— Ничего, девочка. Теперь всё в порядке, — она с трудом перевела дух и робко улыбнулась. — В какой-то миг я подумала, что ты покинула нас.

— Спасибо, дорогая. Я знаю, как ты заботишься обо мне. И я тебя тоже люблю.

Круглое тело мгновенно переместилось, женщина обняла меня и заплакала навзрыд.

— Прости свою глупую няню. Я боялась, что ты — это не ты.

— В каком смысле? — округлила я в ужасе глаза.

— Мы с доктором были уверены, что ты умерла… — запнулась она. — Но потом ты проснулась.

— Как долго я болела? — снова задала я этот вопрос.

— Месяц без сознания. Нам запретили тебя вообще трогать, — выдохнула она.

Теперь понятно, откуда неухоженное тело. С удовольствием погрузилась в горячую воду.

— Знаешь, няня, только тебе я могу довериться, — схватила я её за руки. Та тревожно посмотрела на меня. — Я почти ничего не помню. Как будто в темноте бреду. Поможешь мне? Знаешь же, больше некому.

— Как же не знать! Знаю, конечно. Этот отвратительный злыдень выпил всю кровушку из моей бедной девочки. Да и защитить не смог, ирод окаянный, — вдохновенно заголосила няня, энергично начав тереть меня мочалкой.

Я и не сопротивлялась. Думаю, придётся долго продираться через густые кущи её болтовни, чтобы добыть драгоценные зёрна информации.

Вымытая и накормленная, я восседала в мягкой чистой постели, и задумалась о дальнейшей жизни.

Из сумбурного рассказа няни я поняла, что хозяйка этого тела была отравлена очень специфическим ядом, название которого произнести она была не в силах. Но препарат был растительный. Спасло отравленную только раннее обнаружение женщины в бессознательном состоянии. Она умудрилась выползти из спальни и её вовремя заметили.

Муж редко появлялся в спальне жены. Но в эту ночь был вдребезги пьян и решил потребовать исполнения супружеского долга.

На этом месте няня фыркнула, брезгливо сморщив лицо. Выяснилось, что у хозяина есть любовница. Причем давнишняя. А в тот злосчастный вечер они разругались.

Пути Судьбы неисповедимы. Эта ссора спасла Сесилии жизнь. А то, что не душу, будут знать только два человека.

Глава 3

За столом на подиуме сидел хозяин замка. Он мрачно смотрел прямо перед собой, иногда прикладываясь к бокалу с вином. Его лицо, словно высеченное из гранита, не хранило никаких эмоций. Могло показаться, что он ничего не видит, уйдя в собственные невесёлые размышления. Но только тем, кто его не знал.

Его правая рука, близкий друг и родственник в одном лице — Логан, чутко ловил любое движение своего лэрда. Воины ели, и вели тихий разговор. Полная тишина привлекла бы ненужное внимание господина. Даже те, кто поел, старательно делали вид, что трапезничают, медленно потягивая эль. Они прекрасно знали, что ничего не проходит мимо внимания хозяина. В едином