— Пожалуйста, — беспомощно произнёс он, — если ты способна понимать меня, кивни. Вот так. — Он показал ей, и через секунду она кивнула. — А вот так — если нет, — сказал он. Она снова повторила его движение.

— Ты понимаешь, что люди тебя разыскивают?

Она медленно кивнула. Затем очень решительно повернулась, и он увидел, что вместо чёрной мантии, росшей на голове и спускавшейся на спину, теперь переливается радугой пастельных оттенков нечто мерцающее и сияющее. Эдди затаил дыхание, и это нечто шевельнулось и слегка раскрылось.

В хижине ей не хватало места, чтобы расправить крылья полностью. Она развернула их от стены до стены. Они были похожи на газовую ткань, тонкие, наполненные живым светом. Не сознавая, что он двигается, Эдди подошёл к одному крылу и коснулся его. Оно было твёрдое, как сталь, и прохладное. Она посмотрела на него глазами из расплавленного золота и сложила крылья снова.

— Мы уедем куда-нибудь, где тепло, — хрипло выдавил Эдди. — Я спрячу тебя. Как-нибудь незаметно провезу. они тебя не получат! — Она прошла через комнату, остановилась у двери и секунду рассматривала дверную ручку. Когда она потянулась к ручке, он неуклюже рванулся к ней, но она уже открыла дверь и выскользнула наружу.

— Стой! Ты замёрзнешь! Умрёшь!

На лесной поляне, куда падали пробивающиеся сквозь огромные деревья косые лучи солнца, она обернулась, подняла вверх лицо и полностью расправила крылья. Легко, словно бабочка или птица, она взмыла в воздух, сверкая сияющими теперь крыльями, и ему показалось, что она исчезла, когда свет от крыльев стал отражаться во все стороны.

— Остановись! — снова крикнул Эдди. — Пожалуйста! Остановись, ради бога! Вернись!

Она поднялась выше и взглянула на него сверху вниз золотыми глазами. Внезапно воздух словно затрепетал от звуков, трелей, арф и флейт. Её рот был закрыт, но звуки становились громче, пока Эдди не рухнул на колени и со стоном не прижал руки к ушам. Когда он посмотрел снова, она всё ещё поднималась, сияя, становясь невидимой, и сияя снова. Потом исчезла. Эдди уткнулся лицом в толстую подушку еловой хвои и лесного перегноя и лежал неподвижно. Он почувствовал, как его дёргают за руку и услышал яростные проклятия Мэри Бет, но они доносились словно издалека. Он застонал и попытался уснуть снова, но она не позволила.

— Скотина проклятая! Грязный сукин сын! Ты позволил ей улететь! Ведь так? Отпустил!

Он попытался оттолкнуть её руки.

— Зараза! Вставай! Слышишь! И не воображай, что я дам тебе сдохнуть прямо здесь! Это было бы слишком хорошо для тебя, бурдюк с жиром. Вставай!

Он неохотно встал на четвереньки, потом поднялся и опёрся на неё. Она повела его к хижине, проклиная всю дорогу, пока не уложила на диван, а потом нависла над ним, скрестив на груди руки и бросая в него яростные взгляды.

— Почему? Скажи мне только, почему? Ради всего святого, скажи мне, Эдди, почему? Только не вздумай опять вырубиться, — закричала она. Открой свои чёртовы глаза и держи их открытыми!

Она трясла и щипала его, заставлял пить привезённое с собой виски, потом кофе. Заставила встать, походить немного по комнате, снова усадила, снова напоила. Всю ночь она не позволяла ему уснуть или даже прилечь.

На рассвете пошёл моросящий дождь. Эдди казалось, что он очень долгое время был где-то далеко, в очень отдалённом месте, почти не оставившем воспоминаний. Он вслушался в шорох дождя и поначалу ему почудилось, что он в своём маленьком домике, но потом он понял, что он в какой-то странной хижине рядом со спящей в кресле Мэри Бет. Он посмотрел на неё с удивлением и затряс головой, пытаясь прояснить мысли. от его движения она сразу проснулась.

— Проснулся, Эдди?

— Кажется. Что это за дом?

— Разве не помнишь.

Он едва не произнёс «нет», но призадумался и внезапно вспомнил. Он встал и обвёл комнату встревоженными глазами.

— Его нет, Эдди. Оно улетело и бросило тебя умирать. Ты мог умереть, Эдди, если бы я не приехала. Понимаешь, о чём я говорю?

Он снова сел и обхватил голову руками. Он знал, что она говорит правду.

— Скоро станет светло, — сказала она. — Сейчас я сделаю что-нибудь поесть, потом поедем в город. Я привезу тебя. Через день-другой вернёмся за твоей машиной. — Она встала и застонала. — Боже мой, у меня такое ощущение, будто я всю ночь боролась с медведями. Всё тело болит.

Она прошла вблизи него и на короткий миг опустила руку на его плечо.

— К чёрту, Эдди. К чёрту, и всё.

Через минуту он тоже встал, прошёл в спальню и посмотрел на кровать, на которой пролежал всю ночь рядом с ней. Он медленно подошёл поближе и увидел остатки её мантии. Когда он попытался ухватить их пальцами, они рассыпались в пыль.