пустым, нестерпимо пустым.
Хозяин. С кого же мы начнем? Первый клиент. Меня уже раз чистили. Я снова запачкался, но теперь я буду последним. (Обращаясь к третьему). Сейчас ваша очередь.
Амедей долго смотрит на пустое кресло. Ему трудно оторвать от него взгляд. Наконец, он подходит к третьему клиенту, становится перед ним на одно колено, загибает ему края брюк, берет в руки щетки, но все это нерешительно и с остановками. Он приступает к работе. Вдруг он поднимает голову, смотрит клиенту в лицо, остается некоторое время недвижим, потом встает.
Амедей. Вы знаете… Я вижу, что вы знаете… (Окидывая взглядом весь строй). Все они знают… Нет, я не могу.
Он прислоняется к кассе и сжимает голову руками.
Хозяин. Что это с вами опять? Амедей. Я не могу.
Хозяин в отчаянии подымает руки. Молчание.
Амедей, строю клиентов, указывая на пустое кресло. Почему он не пришел? (Клиенты переглядываются, но ни один не решается ответить). Тогда не стоило и мне! Я знаю, он нарочно не пришел… Нет, я не могу. Лучше уж пускай он сам будет здесь, сам. (С силой). Приведите его. Шестой клиент, мягко. Если я вас правильно понял, Амедей, вы желаете, чтобы мы сходили за господином, который здесь только что был? Амедей. Вот именно. Шестой клиент, вставая. Он здесь поблизости, мой друг.
Выходит.
В магазин возвращается второй клиент; одна нога у него белая от грязи, другая — черная. Его сопровождает шестой клиент. Оба занимают свои места.
Амедей, второму клиенту, совершая одно за другим профессиональные телодвижения. Садитесь. Вы думали, я вас пущу бегать целый день с одной ногой белой, а другой черной? Небось, теперь вы горды… Вы им рассказали все. Всякий из них знает. Каждый раз, когда я буду становиться на колени, чтобы чистить им сапоги, я как будто вам буду чистить сапоги и перед вами стоять на коленях. Я ничего не сказал. Я предпочел лишиться места, но ничего не говорить. Вы подумали, что я боюсь, что мне стыдно. Нет, нет. Я могу сказать так же, как и вы, я могу даже кричать об этом. (Очень громко). Вы овладели женщиной, которую я люблю. Из-за вас я несчастен. И вы нашли красивым прийти сюда, чтобы я, я чистил вам сапоги. Вы сказали себе, что увидите меня перед собой на коленях, и я на коленях. И я чищу вам сапоги. И чищу их так, как не чищу ни одному здешнему клиенту. (Он достает из кармана шелковую бумажку со шнурком). Шнурком, да, да. Вы заплатите двадцать пять сантимов за работу, которая стоит франк. Еще бы, вы взяли у меня женщину, которую я люблю, мою, и каждый день в году вы причиняли мне больше боли, чем если бы повалили меня сейчас на пол и стали топтать меня вашими сапогами. Извольте, вот вам "Соль-Кампеадор”! И шелковая тряпка! Где шелковая тряпка? (Он встает). А теперь платите в кассу ваши пять су. (Тот подходит к кассе. Амедей прикрывает рукой отверстие кружки). Нет! Никаких чаев! И убирайтесь вон! Убирайтесь вон!
Второй клиент идет к двери. Шестой клиент встает и, задерживая его рукой.
Шестой клиент, мягко. Амедей! Вы понимаете, что то, что вы говорите, относится до известной степени и ко всем нам. (Молчание, едва уловимое одобрение остальных клиентов). Но есть еще нечто, что мы должны вам сообщить, Амедей. Мы как раз только что решили, эти господа и я, превратить это заведение, с разрешения хозяина и при его содействии, в своего рода частный кружок. Да. Необходимые средства я предоставлю. Посетители будут допускаться только по рекомендации. И мы заведем новые порядки. Работа будет исполняться как следует, не спеша. Удаление грязи шнурком, разумеется. Натирание "Соль-Кампеадором" по совершенно сухой смазке. Между отдельными операциями будут делаться все необходимые перерывы. Может случиться, что иной из этих господ проведет здесь целый час. Вы меня понимаете? Амедей. А скажите… он тоже будет? Шестой клиент. Кто?.. Этот господин?.. Послушайте, дорогой мой Амедей, я уверен, что, если бы дело стало за этим, этот господин сам заявил бы, что отказывается от участия в нашем кружке. Но посудите сами. Станет он в нем бывать или нет, он лично, разве это, в конце концов, не все равно? Как бы он ни поступил, его теперь было бы трудно считать вполне отсутствующим. Вы это сами знаете! Амедей. Так значит, я все время должен буду чистить с этой мыслью! Шестой клиент. Я отлично сознаю, что вы приносите жертву, Амедей. До сих пор занятие вашим искусством отвлекало вас от ваших мучений. Я это знаю. Когда вы приходили на дом, скажем, ко мне, самая безупречность вашей работы помогала вам забыться. Но вот этот господин (он указывает на третьего клиента), а он писатель, может нам сказать, что в других областях искусства великие художники иной раз не желали отделять свою работу от самых глубоких своих страданий. Не правда ли? Третий клиент. Совершенно верно. Многие шедевры рождены только этим. Шестой клиент. Итак, Амедей, примите этот искус. Он достоин вас. Амедей. Вы хотите, чтобы я никогда не утешился? Шестой клиент. Быть может, Амедей, быть может, и для вашего же блага. Что вас ждет, когда вы утешитесь? Берегитесь! Ваш товарищ Леон, тот, наверное, давно утешился. Амедей, выпрямляясь. О, я никогда не буду таким, как он. Шестой клиент. Это даст вам еще большую уверенность, Амедей.
Долгое молчание. Амедей опускает голову.
Хозяин, выступая вперед. Но, разумеется, при вашей системе существующие тарифы будут пересмотрены? Шестой клиент. Само собой, дорогой хозяин.
Пауза. Амедей подходит к третьему клиенту и опускается на одно колено.
Занавес
Хозяин. С кого же мы начнем? Первый клиент. Меня уже раз чистили. Я снова запачкался, но теперь я буду последним. (Обращаясь к третьему). Сейчас ваша очередь.
Амедей долго смотрит на пустое кресло. Ему трудно оторвать от него взгляд. Наконец, он подходит к третьему клиенту, становится перед ним на одно колено, загибает ему края брюк, берет в руки щетки, но все это нерешительно и с остановками. Он приступает к работе. Вдруг он поднимает голову, смотрит клиенту в лицо, остается некоторое время недвижим, потом встает.
Амедей. Вы знаете… Я вижу, что вы знаете… (Окидывая взглядом весь строй). Все они знают… Нет, я не могу.
Он прислоняется к кассе и сжимает голову руками.
Хозяин. Что это с вами опять? Амедей. Я не могу.
Хозяин в отчаянии подымает руки. Молчание.
Амедей, строю клиентов, указывая на пустое кресло. Почему он не пришел? (Клиенты переглядываются, но ни один не решается ответить). Тогда не стоило и мне! Я знаю, он нарочно не пришел… Нет, я не могу. Лучше уж пускай он сам будет здесь, сам. (С силой). Приведите его. Шестой клиент, мягко. Если я вас правильно понял, Амедей, вы желаете, чтобы мы сходили за господином, который здесь только что был? Амедей. Вот именно. Шестой клиент, вставая. Он здесь поблизости, мой друг.
Выходит.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Те же, кроме шестого клиента. Молчание… Никто не шевелится. Взгляд Амедея прикован к двери.ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Те же и шестой клиент со вторым клиентом.В магазин возвращается второй клиент; одна нога у него белая от грязи, другая — черная. Его сопровождает шестой клиент. Оба занимают свои места.
Амедей, второму клиенту, совершая одно за другим профессиональные телодвижения. Садитесь. Вы думали, я вас пущу бегать целый день с одной ногой белой, а другой черной? Небось, теперь вы горды… Вы им рассказали все. Всякий из них знает. Каждый раз, когда я буду становиться на колени, чтобы чистить им сапоги, я как будто вам буду чистить сапоги и перед вами стоять на коленях. Я ничего не сказал. Я предпочел лишиться места, но ничего не говорить. Вы подумали, что я боюсь, что мне стыдно. Нет, нет. Я могу сказать так же, как и вы, я могу даже кричать об этом. (Очень громко). Вы овладели женщиной, которую я люблю. Из-за вас я несчастен. И вы нашли красивым прийти сюда, чтобы я, я чистил вам сапоги. Вы сказали себе, что увидите меня перед собой на коленях, и я на коленях. И я чищу вам сапоги. И чищу их так, как не чищу ни одному здешнему клиенту. (Он достает из кармана шелковую бумажку со шнурком). Шнурком, да, да. Вы заплатите двадцать пять сантимов за работу, которая стоит франк. Еще бы, вы взяли у меня женщину, которую я люблю, мою, и каждый день в году вы причиняли мне больше боли, чем если бы повалили меня сейчас на пол и стали топтать меня вашими сапогами. Извольте, вот вам "Соль-Кампеадор”! И шелковая тряпка! Где шелковая тряпка? (Он встает). А теперь платите в кассу ваши пять су. (Тот подходит к кассе. Амедей прикрывает рукой отверстие кружки). Нет! Никаких чаев! И убирайтесь вон! Убирайтесь вон!
Второй клиент идет к двери. Шестой клиент встает и, задерживая его рукой.
Шестой клиент, мягко. Амедей! Вы понимаете, что то, что вы говорите, относится до известной степени и ко всем нам. (Молчание, едва уловимое одобрение остальных клиентов). Но есть еще нечто, что мы должны вам сообщить, Амедей. Мы как раз только что решили, эти господа и я, превратить это заведение, с разрешения хозяина и при его содействии, в своего рода частный кружок. Да. Необходимые средства я предоставлю. Посетители будут допускаться только по рекомендации. И мы заведем новые порядки. Работа будет исполняться как следует, не спеша. Удаление грязи шнурком, разумеется. Натирание "Соль-Кампеадором" по совершенно сухой смазке. Между отдельными операциями будут делаться все необходимые перерывы. Может случиться, что иной из этих господ проведет здесь целый час. Вы меня понимаете? Амедей. А скажите… он тоже будет? Шестой клиент. Кто?.. Этот господин?.. Послушайте, дорогой мой Амедей, я уверен, что, если бы дело стало за этим, этот господин сам заявил бы, что отказывается от участия в нашем кружке. Но посудите сами. Станет он в нем бывать или нет, он лично, разве это, в конце концов, не все равно? Как бы он ни поступил, его теперь было бы трудно считать вполне отсутствующим. Вы это сами знаете! Амедей. Так значит, я все время должен буду чистить с этой мыслью! Шестой клиент. Я отлично сознаю, что вы приносите жертву, Амедей. До сих пор занятие вашим искусством отвлекало вас от ваших мучений. Я это знаю. Когда вы приходили на дом, скажем, ко мне, самая безупречность вашей работы помогала вам забыться. Но вот этот господин (он указывает на третьего клиента), а он писатель, может нам сказать, что в других областях искусства великие художники иной раз не желали отделять свою работу от самых глубоких своих страданий. Не правда ли? Третий клиент. Совершенно верно. Многие шедевры рождены только этим. Шестой клиент. Итак, Амедей, примите этот искус. Он достоин вас. Амедей. Вы хотите, чтобы я никогда не утешился? Шестой клиент. Быть может, Амедей, быть может, и для вашего же блага. Что вас ждет, когда вы утешитесь? Берегитесь! Ваш товарищ Леон, тот, наверное, давно утешился. Амедей, выпрямляясь. О, я никогда не буду таким, как он. Шестой клиент. Это даст вам еще большую уверенность, Амедей.
Долгое молчание. Амедей опускает голову.
Хозяин, выступая вперед. Но, разумеется, при вашей системе существующие тарифы будут пересмотрены? Шестой клиент. Само собой, дорогой хозяин.
Пауза. Амедей подходит к третьему клиенту и опускается на одно колено.
Занавес