- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (47) »
БАРЬЕР КАССЫ
Человек в плаще перегнулся к кассиру.
— Больше не было пассажиров на этот рейс?
— Нет… Впрочем, простите… Был один…
— Кто?
— Одну секунду… Вот… Филипп Дюбуа из Гааги.
— Дюбуа? Каков он из себя?
— Лет пятидесяти, широкоплечий… С сильной проседью. На левой руке…
Кассир запнулся…
— Где он?!
— Я полагаю… Вероятно, в самолете, сударь…
— Задержите вылет! Немедленно!
— Это невозможно, сударь. Они уже отлетают. Необходимо разрешение главы компании.
— Повторяю! — слышится голос диктора. — Отправляется самолет компании «Айринтернейшнл», рейс номер семьсот тринадцать!
Человек достает бумажник.
— Билет! Скорее!..
Торопливо набрасывает на листке бумаги несколько слов.
— Немедленно передайте старшему радисту…
БАР За стойкой чьи-то руки тщательно перетирают шесть маленьких чашечек из-под кофе. У стойки двое в спецовках аэродромных рабочих. 1-й рабочий: Что-то сегодня было немного пассажиров на семьсот тринадцатый. 2-й рабочий: Ждали красную делегацию… А она так и не приехала. Руки, перетиравшие чашки, дрогнули. Одна чашечка, выскользнув, падает на пол…
В ясном безоблачном небе набирает высоту тяжелый, четырехмоторный самолет…
САЛОН САМОЛЕТА Из динамика доносится голос стюардессы: — Наш рейс будет происходить на высоте девяти тысяч метров. Скорость — четыреста километров в час. Наш лайнер за семь часов восемнадцать минут перенесет вас через океан и с максимальными удобствами доставит к месту назначения… Сидящий впереди загорелый человек лет двадцати восьми, в потертом костюме — это Генри Чармен — мельком оглядывает свою соседку — тоненькую, совсем юную девушку-студентку. — Предупреждаю: храплю во сне. Дурная привычка. Ничего не могу сделать…
Через проход рядом с рослым миссионером сидит пьяный солдат. Он откидывает кресло, вытягивает ноги. Ему мешает небольшой чемодан миссионера, стоящий у передней стенки салона. Солдат пытается сдвинуть его, но чемодан оказывается неожиданно тяжелым. — Ого!.. Что у вас там, святой отец? Золото чикагского банка? — Слово господне, сын мой. — ?!. — Я везу слово господне душам заблудшим, потерявшим истинную веру. Здесь магнитофон и пленки. — О!.. — оживляется солдат. — Есть у вас «Лысая Элли»? Знаете: «Та-там… та-та…» — Там псалмы… — укоризненно говорит миссионер, легко переставляя чемодан. — Псалмы и молитвы… Записи хора нашей обители… Солдат, сразу потеряв интерес, откидывается в кресле…
За спиной миссионера устраивается у окна худой, унылый человек с желчным лицом. Он недовольно ерзает в кресле. — Располагаетесь ко сну? — дружелюбно интересуется его сосед — розовощекий коммивояжер. — Я забыл, как это делается… — мрачно произносит унылый пассажир. — Страдаете бессонницей? — оживляется комми. — Могу предложить вам лучшее в мире патентованное снотворное фирмы «Грехэм, Грехам и Дриблинг». — Он тянется к лакированному, испещренному наклейками чемодану. — Гарантированный… — Шарлатанство! — обрывает коммивояжера унылый сосед. — Простите… — Шарлатанство! — мрачно повторяет пассажир. — Все ваши Грехэмы — шарлатаны! И Дриблинг вместе с ними. — Виноват… Вы имеете честь быть знакомым с мистером Дриблингом?! — Я знаком с его продукцией!.. Пять лет меня пичкали всякой дрянью, чтобы избавить от бессонницы, а теперь говорят, что необходимо переменить климат. Климат, оказывается, виноват, а не их паршивые таблетки! — Поверьте, — с достоинством возражает комми, — если бы вы постоянно пользовались патентованными средствами фирмы «Грехэм, Грехэм…….
В третьем ряду за коммивояжером и его соседом — молодая пара. Он и она очень юны, и потому особенно нелепо звучит их «семейный» диалог. Она: Я хотела бы сесть у окна. Он (очень вежливо): Весьма сожалею, но это мое место. (Вынимает билет.) Можете убедиться… Она: Но вы могли бы уступить… Любой мужчина… Он: Вот именно! Любой мужчина — любой женщине… Но не я — вам!..
Позади молодоженов сухонький старичок пытается затолкнуть в сетку нелепый чемодан, представляющий собой увеличенный в сотни раз спичечный коробок. — Прошу обратить внимание, — доносится из динамика голос стюардессы. — Во внутреннем кармане за каждым креслом имеется спасательный пояс… Старичок испуганно вздрагивает. Чемодан обрушивается на его соседа — огромного, что-то жующего толстяка. — Такие вещи следует оставлять в багаже, — ворчит толстяк, — Простите… Я не знал…. — Первый раз летите в самолете? — смягчается толстяк. — Да! — Старичок с трудом устраивает чемодан. — Я с детства мечтал объехать свет… И вот, наконец! Неделю назад я взял первый приз на конкурсе филуменистов… — Филуме… — Филуменистов. Я собрал сто тысяч этикеток спичечных коробков! Толстяк подымает глаза на нелепый чемодан. — Это подарок… — говорит старичок. — Но главное — вот… — Он протягивает соседу билет. — Билет кругосветного путешествия! Для этого стоило потрудиться… Толстяк недоверчиво разглядывает билет. — Что-нибудь не так? — тревожится филуменист. — Нет… Все правильно. В голосе толстяка сожаление. Кажется, он раздосадован тем, что билет оказался в порядке.
ВТОРОЙ САЛОН Голос стюардессы (из динамика): Сейчас я покажу вам, как пользоваться поясом в случае вынужденной посадки в океане… Салон почти пуст. В переднем углу с газетой в руках — широкоплечий седой человек. Какой-то звук привлекает его внимание. Он понимает, что в салоне еще кто-то есть. Пассажир медленно поворачивает голову. В противоположном углу сидит человек в плаще с ничем не приметным лицом.
КАБИНА ЭКИПАЖА Впереди, в креслах, — командир корабля и второй пилот. За их спинами — столик штурмана, рация и место молодого бортинженера. — Жак, помоги! — просит стюардесса. Бортинженер подымается. Второй пилот (не оборачиваясь): Счастливый миг наступил… Штурман (не отрываясь от карты): Увы, последний раз… Штурман не успевает увернуться. Бортинженер шутливо надвигает ему на глаза фуражку.
ПЕРВЫЙ САЛОН Инженер ловко надевает на девушку пояс. На какое-то мгновение его руки задерживаются на талии стюардессы. — Вот и все! Неуловимым движением она прижимается к юноше. Это мгновенное объятие понятно только им двоим. В следующую секунду, прежде чем пассажиры успевают что-нибудь заметить,
БАР За стойкой чьи-то руки тщательно перетирают шесть маленьких чашечек из-под кофе. У стойки двое в спецовках аэродромных рабочих. 1-й рабочий: Что-то сегодня было немного пассажиров на семьсот тринадцатый. 2-й рабочий: Ждали красную делегацию… А она так и не приехала. Руки, перетиравшие чашки, дрогнули. Одна чашечка, выскользнув, падает на пол…
В ясном безоблачном небе набирает высоту тяжелый, четырехмоторный самолет…
САЛОН САМОЛЕТА Из динамика доносится голос стюардессы: — Наш рейс будет происходить на высоте девяти тысяч метров. Скорость — четыреста километров в час. Наш лайнер за семь часов восемнадцать минут перенесет вас через океан и с максимальными удобствами доставит к месту назначения… Сидящий впереди загорелый человек лет двадцати восьми, в потертом костюме — это Генри Чармен — мельком оглядывает свою соседку — тоненькую, совсем юную девушку-студентку. — Предупреждаю: храплю во сне. Дурная привычка. Ничего не могу сделать…
Через проход рядом с рослым миссионером сидит пьяный солдат. Он откидывает кресло, вытягивает ноги. Ему мешает небольшой чемодан миссионера, стоящий у передней стенки салона. Солдат пытается сдвинуть его, но чемодан оказывается неожиданно тяжелым. — Ого!.. Что у вас там, святой отец? Золото чикагского банка? — Слово господне, сын мой. — ?!. — Я везу слово господне душам заблудшим, потерявшим истинную веру. Здесь магнитофон и пленки. — О!.. — оживляется солдат. — Есть у вас «Лысая Элли»? Знаете: «Та-там… та-та…» — Там псалмы… — укоризненно говорит миссионер, легко переставляя чемодан. — Псалмы и молитвы… Записи хора нашей обители… Солдат, сразу потеряв интерес, откидывается в кресле…
За спиной миссионера устраивается у окна худой, унылый человек с желчным лицом. Он недовольно ерзает в кресле. — Располагаетесь ко сну? — дружелюбно интересуется его сосед — розовощекий коммивояжер. — Я забыл, как это делается… — мрачно произносит унылый пассажир. — Страдаете бессонницей? — оживляется комми. — Могу предложить вам лучшее в мире патентованное снотворное фирмы «Грехэм, Грехам и Дриблинг». — Он тянется к лакированному, испещренному наклейками чемодану. — Гарантированный… — Шарлатанство! — обрывает коммивояжера унылый сосед. — Простите… — Шарлатанство! — мрачно повторяет пассажир. — Все ваши Грехэмы — шарлатаны! И Дриблинг вместе с ними. — Виноват… Вы имеете честь быть знакомым с мистером Дриблингом?! — Я знаком с его продукцией!.. Пять лет меня пичкали всякой дрянью, чтобы избавить от бессонницы, а теперь говорят, что необходимо переменить климат. Климат, оказывается, виноват, а не их паршивые таблетки! — Поверьте, — с достоинством возражает комми, — если бы вы постоянно пользовались патентованными средствами фирмы «Грехэм, Грехэм…….
В третьем ряду за коммивояжером и его соседом — молодая пара. Он и она очень юны, и потому особенно нелепо звучит их «семейный» диалог. Она: Я хотела бы сесть у окна. Он (очень вежливо): Весьма сожалею, но это мое место. (Вынимает билет.) Можете убедиться… Она: Но вы могли бы уступить… Любой мужчина… Он: Вот именно! Любой мужчина — любой женщине… Но не я — вам!..
Позади молодоженов сухонький старичок пытается затолкнуть в сетку нелепый чемодан, представляющий собой увеличенный в сотни раз спичечный коробок. — Прошу обратить внимание, — доносится из динамика голос стюардессы. — Во внутреннем кармане за каждым креслом имеется спасательный пояс… Старичок испуганно вздрагивает. Чемодан обрушивается на его соседа — огромного, что-то жующего толстяка. — Такие вещи следует оставлять в багаже, — ворчит толстяк, — Простите… Я не знал…. — Первый раз летите в самолете? — смягчается толстяк. — Да! — Старичок с трудом устраивает чемодан. — Я с детства мечтал объехать свет… И вот, наконец! Неделю назад я взял первый приз на конкурсе филуменистов… — Филуме… — Филуменистов. Я собрал сто тысяч этикеток спичечных коробков! Толстяк подымает глаза на нелепый чемодан. — Это подарок… — говорит старичок. — Но главное — вот… — Он протягивает соседу билет. — Билет кругосветного путешествия! Для этого стоило потрудиться… Толстяк недоверчиво разглядывает билет. — Что-нибудь не так? — тревожится филуменист. — Нет… Все правильно. В голосе толстяка сожаление. Кажется, он раздосадован тем, что билет оказался в порядке.
ВТОРОЙ САЛОН Голос стюардессы (из динамика): Сейчас я покажу вам, как пользоваться поясом в случае вынужденной посадки в океане… Салон почти пуст. В переднем углу с газетой в руках — широкоплечий седой человек. Какой-то звук привлекает его внимание. Он понимает, что в салоне еще кто-то есть. Пассажир медленно поворачивает голову. В противоположном углу сидит человек в плаще с ничем не приметным лицом.
КАБИНА ЭКИПАЖА Впереди, в креслах, — командир корабля и второй пилот. За их спинами — столик штурмана, рация и место молодого бортинженера. — Жак, помоги! — просит стюардесса. Бортинженер подымается. Второй пилот (не оборачиваясь): Счастливый миг наступил… Штурман (не отрываясь от карты): Увы, последний раз… Штурман не успевает увернуться. Бортинженер шутливо надвигает ему на глаза фуражку.
ПЕРВЫЙ САЛОН Инженер ловко надевает на девушку пояс. На какое-то мгновение его руки задерживаются на талии стюардессы. — Вот и все! Неуловимым движением она прижимается к юноше. Это мгновенное объятие понятно только им двоим. В следующую секунду, прежде чем пассажиры успевают что-нибудь заметить,
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (47) »