вечером у Фийон… Ведь вы, конечно, знаете Фийон, капитан?

- Еще бы, черт возьми! Я-то и вывел ее в люди в 1705 году, перед тем как отправиться в итальянский поход.

- Ах, вот как! - со смехом сказал барон. - Вы можете похвастаться своей воспитанницей, она вам делает честь! Итак, мы ужинали у нее с глазу на глаз с д'Арманталем.

- Без особ прекрасного пола? - спросил капитан.

- Представьте себе, да. Нужно вам сказать, что д'Арманталь - это какой-то траппист. Он бывает у Фийон только из боязни прослыть человеком, который к ней не ходит, любит не более одной женщины в одно время и в настоящую минуту влюблен в маленькую д'Аверн, жену лейтенанта гвардии.

- Прекрасно.

- Итак, мы ужинали, разговаривая о своих делах, когда услышали, как в смежный кабинет вошла веселая компания. Поскольку то, о чем мы говорили, никого не касалось, мы замолчали и невольно услышали разговор наших соседей. И вот что значит случай! Они говорили именно о том, о чем нам не следовало бы слышать.

- Быть может, речь шла о возлюбленной шевалье?

- Вы угадали. При первых словах, которые донеслись до меня, я поднялся, чтобы увести Рауля, но, вместо того чтобы последовать за мной, он положил мне руку на плечо и заставил меня снова сесть. «Так, значит, - говорил один из собеседников, - Филипп влюблен в малютку д'Аверн?» - «Со дня именин супруги маршала д'Эстре, когда она, переодетая Венерой, поднесла ему перевязь для шпаги со стихами, в которых сравнивала его с Марсом». - «Но ведь с тех пор прошла уже неделя», - послышался третий голос. «Да, - ответил первый. - О, она в некотором роде оборонялась, то ли потому, что в самом деле дорожит этим беднягой д'Арманталем, то ли потому, что регент, как ей известно, любит только то, что не дается ему в руки. Наконец сегодня утром, получив корзину цветов и драгоценностей, она соблаговолила ответить, что примет его высочество».

- А-а, - сказал капитан, - я начинаю понимать. - Шевалье рассердился?

- Вот именно. Вместо того чтобы посмеяться, как поступили бы мы с вами, и воспользоваться случаем, чтобы вернуть себе патент полковника, который у него отобрали под предлогом экономии, д'Арманталь так побледнел, что я испугался, как бы он не лишился чувств. Потом, подойдя к перегородке и постучав в нее кулаком, чтобы водворить тишину, он сказал: «Господа, я сожалею, что вынужден вам противоречить, но тот, кто сказал, что госпожа д'Аверн назначила свидание регенту или кому бы то ни было другому, солгал!» - «Это сказал я, сударь, и я это подтверждаю, - ответил первый голос, - а если вам что-нибудь в моих словах не по нраву, меня зовут Лафар, капитан гвардии». - «А меня - Фаржи», - раздался второй голос. «А меня - Раван», - произнес третий. «Прекрасно, господа, - сказал д'Арманталь. - Жду вас завтра от девяти до половины десятого у ворот Майо». И он сел на свое место напротив меня. Эти господа заговорили о другом, а мы закончили наш ужин. Вот и все дело, капитан, и теперь вы о нем знаете столько же, сколько и я.

Капитан сделал какое-то замечание в том смысле, что все это не очень серьезно; однако же, несмотря на это полуосуждение обидчивости шевалье, он решил всеми силами постоять за дело, поборником которого он столь неожиданно оказался, каким бы сомнительным оно ему ни представлялось по существу. К тому же слишком поздно было идти на попятный, даже если бы он возымел такое намерение. Они подъехали к воротам Майо и увидели молодого всадника, который, по-видимому, поджидал кого-то; заметив издали барона и капитана, он пустил лошадь в галоп и быстро приблизился к ним. Это был шевалье д'Арманталь.

- Дорогой шевалье, - сказал барон де Валеф, обменявшись с ним рукопожатием, - позволь за отсутствием старого друга представить тебе нового. Ни Сюржи, ни Гасе не было дома. Я встретил этого господина на Новом мосту, рассказал ему о нашем затруднении, и он с отменной любезностью вызвался помочь нам.

- Значит, я вдвойне обязан тебе, дорогой Валеф… - ответил шевалье, бросая на капитана взгляд, в котором сквозило легкое удивление. - А вам, сударь, приношу мои извинения за то, что сразу же, при первом знакомстве, впутываю вас в столь неприятную историю; но я надеюсь, что вы не сегодня-завтра доставите мне возможность отплатить вам тем же, и прошу вас, при случае, располагать мною, как я располагал вами.

- Хорошо сказано, шевалье, - ответил капитан, соскакивая с лошади. - Вы так обходительны, что ради вас я готов отправиться на край света. А вообще-то правду говорит пословица, что только гора с горой не сходится…

«Кто этот оригинал?» - спросил шепотом д'Арманталь у де Валефа, в то время как капитан притопывал на месте, чтобы размять ноги.

«Право, не знаю, - сказал де Валеф, - но без него нам пришлось бы туго. Наверное, какой-нибудь выслужившийся из рядовых офицер, который, как и многие другие, оказался не у дел благодаря заключению мира. Впрочем, сейчас мы увидим, чего он стоит».

- Ну что же? - сказал капитан, оживившийся после своих упражнений. - Где же наши милейшие противники? Я чувствую себя сегодня в ударе.

- Когда я поскакал вам навстречу, их еще не было. Но в конце авеню я заметил какую-то наемную карету; быть может, они едут в ней, и ее медлительность послужит им извинением, если они опоздают. Впрочем, - добавил шевалье, вытаскивая из жилетного кармана великолепные часы, украшенные брильянтами, - время не истекло: сейчас нет еще и половины десятого.

- Пойдемте же им навстречу, - сказал де Валеф, в свою очередь спешиваясь и бросая повод лакею д'Арманталя. - Если они прибудут на место в то время, как мы здесь болтаем, то получится, что мы, а не они заставили себя ждать.

- Ты прав, - сказал д'Арманталь и, тоже спешившись, направился в сопровождении обоих товарищей к входу в парк.

- Не закажут ли чего-нибудь господа? - спросил трактирщик, стоявший в дверях своего заведения в ожидании посетителей.

- Конечно, папаша Дюран, - ответил д'Арманталь, который, боясь, как бы им не помешали, делал вид, что они приехали сюда просто ради прогулки. - Завтрак на троих! Мы пройдемся по аллее и вернемся.

И он опустил в руку трактирщика три луидора.

Капитан увидел, как блеснули одна за другой три золотые монеты, и с быстротой завсегдатая подсчитал в уме, что можно получить в Булонском лесу за семьдесят два ливра; но так как он знал, с кем имеет дело, то счел нелишним со своей стороны дать указание хозяину ресторана и, подойдя к нему, сказал:

- Послушай, друг мой трактирщик, ты знаешь, что я стреляный воробей, и уж меня не надуешь, подводя счет. Так вот, чтобы вина были тонкие и разнообразные, а завтрак обильный, не то я тебе переломаю кости. Понял?

- Будьте спокойны, капитан, - ответил папаша Дюран, - мне и в голову не пришло бы обмануть