образовавшуюся на месте оборвавшегося сердца.

– Здравствуйте, это Николай Сергеевич? – спросил звонивший, – Мне нужен Николай Сергеевич Федотов. Это вы?

– Да, это я? А кто вы? – я уже начал волноваться, так как тон звонившего мне не понравился.

– Я из патрульной полиции. Моя фамилия Дьяченко. Скажите, а вы знакомы с Алиной Федотовой?

В этот миг я и без его дальнейших слов осознал, что всё в моей жизни теперь круто изменится. Но на тот момент я даже не предполагал насколько круто. Он рассказывал, а я слушал. Я слушал долго, а он долго рассказывал и всё время пытался меня успокоить. Я его слушал, но почти не слышал, так как человеку тяжело воспринять такую информацию. А случилось, с его слов, следующее.

Моя жена с дочкой подходили к метро, недалеко от дома её родителей. Шли они медленно, так как на улице было очень скользко и, как я потом узнал, тесть предлагал подвезти их до метро на машине, но Алина засмеялась, сказав, что тот может по такой погоде и в аварию попасть. Ещё в пример меня привела, как я уже несколько раз чудом избегал подобного. К сожалению, тесть согласился. Они вышли из дома в начале шестого и направились к метро. Всего-то сто метров им оставалось пройти до станции, но тут кто-то выскочил на машине из-за поворота и сломал забор недалеко от станции метро. Вместе с забором он сломал и мою жизнь… Машина на скорости снесла с забором и мою семью, а также ещё двух человек. Машина была дорогая, так что водитель, к счастью, остался жив. Именно так и сказал звонивший мне полицейский: «к счастью»!

Я сбросил его и положил телефон на кровать рядом с собой. Где-то минут пять я лежал и просто смотрел в потолок. В моей голове ни пронеслось не одной мысли, в такое состояние меня загнала услышанная по телефону новость. Даже не знаю, как описать то, что я чувствовал в тот момент, наверное, потому что я просто ничего не чувствовал. Моё тело стало не моим. Оно мне просто не подчинялось: оно не хотело вставать, оно не хотело кричать, оно не хотело отправить себя вниз из окна моего седьмого этажа. Возможно, это включилась какая-то защита, для того, чтобы я сохранил себя для того решения, которое я нашёл для себя со временем.

Через пять минут после звонка полицейского я всё же сел на кровати и коснулся ногами пола. Он был холодным, как ему и полагается быть в наших домах в это время года, а значит, я начал чувствовать. Я попробовал встать с кровати и у меня это получилось. На почти негнущихся ногах я прошёл в ванную и умылся холодной водой. Полегчало. Я понял, что если не сейчас, то уже и не знаю когда, я смогу найти в себе силы для того, чтобы выйти из дома. Несколько минут носившись по квартире, я собирался к выходу. Кое-как одевшись, я выбежал из квартиры и понёсся к гаражу. Хвала небесам, что в своё время мне удалось купить гараж всего в десяти минутах ходьбы от дома. Несмотря на гололед, я смог добраться туда даже ещё быстрее.

По дороге мне встретились какие-то люди из дома, но я даже не понял, кто это был, я смотрел только вперёд и только так видел свою цель: место на снегу, залитое кровью моих девочек. Распахивая гараж я чуть не поскользнулся на льду, но чудом удержался на ногах и ворвался во внутрь. Через пару минут моя Элантра уже неслась по улицам города. Наверное, неслась – это не то слово. По нормальному до места происшествия на машине в это время на выходных ехать минут тридцать. Я там был чуть больше чем через десять минут. Ни один светофор не был мне преградой, так как я просто их не видел. Красный? Зелёный? А может нейтральный жёлтый? Даже не знаю на какие цвета я проносился через перекрёстки. И вы знаете, уже потеряв веру в свою везучесть, я снова её приобрёл, так как ни один полицейский не сел мне на хвост и меня всюду пропускали другие водители. Наверное, человечество как-то чувствует, что тебе НАДО успеть куда-то, что у тебя что-то произошло. А может, ты просто несёшься на свои похороны, и на следующем повороте тебя уже поджидает женщина с косой? Не знаю, кто что думал, но меня все пропускали, за что им огромная благодарность.

С диким визгом тормозов, чего ни в коем случае нельзя делать на такой дороге, я влетел на последний перекрёсток этого пути. Несколько лиц оглянулись на меня, а полицейский, стоящий возле скорой помощи, даже вышел на дорогу. Наверное, он хотел остановить того лихача, который так носится по вечернему городу, но я уже сам втискивал машину возле машин полиции и открывал свою дверь. Видать, полицейский всё понял, так как сразу повернулся к своему коллеге и что-то, показывая на меня и куда-то за машину скорой помощи, стал быстро говорить. Когда он повернулся ко мне в следующий раз, его глаза просто округлились. Помню, я ещё подумал, что его удивил мой вид, ведь я собирался впопыхах, но как оказалось чуть позже, дело было не в этом.

Идя быстрым шагом возле говоривших о чём-то полицейских (как я не падал на льду, до сих пор не понимаю), я заметил и машину «виновника торжества», а рядом с нею и его самого. Резко поменяв направление, я пошёл туда, но тут меня за плечо взял один из полицейских и, обратившись ко мне, сказал:

– Мужик, не надо. Успокойся. Он этого не стоит, дай нам самим с ним разобраться. Выкинь нож.

Нож? Какой нож? Я посмотрел на свои руки и только сейчас понял реакцию первого полицейского: в моей левой руке был кухонный нож, который я, похоже, захватил из дома, когда собирался. Моё тело, которое мне ещё слабо подчинялось, сыграло со мною злую шутку. Я продолжал смотреть на нож, потом медленно разжал руку и он выпал. Лезвие ножа звякнуло об лёд и он, проскользив пару метров, упокоился в снегу у края дороги.

– Спасибо, – сказал я полицейскому и пошёл снова к машине скорой помощи. За своей спиной я услышал, как тот выдохнул с облегчением и сказал: «Бывает», – может мне, а может и кому-то другому, но я уже не слушал его, так как увидел в машине скорой помощи маленькое тело, накрытое простынёй. Мои ноги сами бросили меня в том направлении.

Не знаю, с какой скоростью я бежал по нереально скользкой дороге, но влетая в машину, я разбросал в стороны несколько человек. В тот момент я не соображал кто были эти люди, так как мои глаза видели только это маленькое тело. Простыня слетает в сторону и на меня смотрят безжизненные глаза моей маленькой девочки. Знаете, этот взгляд я вижу на протяжении уже двух лет… Нет, это не был взгляд укора, за то, что я не смог их встретить. Это был взгляд успокоения. Я даже не стараюсь забыть его, так как всё что с ней связанно, я храню глубоко в своей памяти, так глубоко, что никакими средствами не заставить меня