кино».

Какой умный мальчик, — тепло сказал Марбух. — Он даже знает дракона с острова Комодо.

— Но и те драконы все-таки с одной головой, — подал голос Карп.

— Читайте третье, — и Марк Борисович вытянул шею и наклонил голову — весь внимание.

— «Дорогие начальники, — продолжал я, — пишет вам старый чабан колхоза «Кизил Туркменистан» Мухаммед Нур-Мухаммедов. Большая беда посетила нас. Неизвестный зверь таскает баранов из моей отары. А вчера сожрал мою собаку. Зверь большой, с ахалтекинского коня будет. И моим старым глазам почудилось, что три головы сидят у него на трех шеях. Не шайтан ли это?

Адрес ваш дал мне мой правнук Мирза, тот самый, что учится в Ашхабаде на овечьего доктора. Приезжайте, дорогие начальники, и спасите овец и баранов наших.

Чабан колхоза «Кизил Туркменистан» Мухаммед Нур-Мухаммедов».

— Тоже хорошее письмо, — задумчиво проговорил Марбух.

Он втянул голову в плечи, засунул руки в карманы брюк и стал ходить широкими шагами между длинных столов: взад-вперед, взад-вперед…

Наша уборщица тетя Маша приоткрыла дверь:

— Газета!

Марк Борисович сел за стол, развернул пахнущий типографской краской пестрый лист и погрузился в чтение. Прошло минут десять. Вдруг он вздрогнул и резко выпрямился:

«Реакционная газета Ирана «Дад» и правительственная «Эттелаат» опровергают слухи о появлении в районе советско-иранской границы чудовищного ящера, гак называемого «трехглавого дракона», — громко прочел Марбух.

— Слышите, мальчики? Опровергают!..

Марк Борисович долгое время преподавал в средней школе и до сих пор, по привычке, обращается к нам, как к малым ребятам.

— Опровергают! — повторил он. — Ох, не нравится мне это. Лучше бы соглашались. Тогда бы я сказал: все бред и чепуха. Но теперь… Нет дыма без огня. Что-то там есть. Но что?

«Пахнет командировкой, — уныло подумал я. — Черт бы побрал всех драконов, как трехглавых, так и одноглавых…»

Марбух долго стоял, широко расставив ноги, глядя в пол. Потом, видимо приняв решение, выбежал за дверь.

— Пошел к старику, — пробасил, вылезая из-за шкапа толстый Карп. «Стариком» мы называли директора института, академика.

Мы вышли в коридор покурить и столкнулись с Марбухом.

— Надо ехать, — кратко ответил он на мой вопрошающий взгляд. — Что? Не хотите?.. Нет, именно вам надо ехать. Вам!.. Карпов? Нет, Карпов останется здесь вместо меня. Получите в канцелярии командировочное удостоверение и закажите два места на самолет. На какое число? На завтра! На завтра!

Наш Марабу умел быть оперативным!

ОТ ЛЕНИНГРАДА ДО КИЗИЛ-АРВАТА

Характер у меня своеобразный — всякие огорчения отлетают быстро. Прошел час — и я уже с головой ушел в сборы. Я не верил в трехглавого дракона, но допускал, что какой-то хищник появился в предгорьях Копет-Дага. А если так, то почему бы не съездить на охоту?

И кроме обычного снаряжения герпетолога: палок-хваталок, пинцета с длинной ручкой, сачка, мешка и банок-морилок, я выписал со склада мелкокалиберную винтовку «тозовку», стреляя из которой я когда-то отличился на студенческих стрельбах.

Как я и ожидал, мой чудак-начальник явился на аэродром с легким чемоданом и в соломенной шляпе. Я же был нагружен, как ишак, и вооружен, как Тартарен из Тараскона.

— Марабу будет накрывать дракона записной книжкой, — шепнул я провожающему нас Карпову. Тот толкнул меня к трапу и крикнул:

— Ни пуха ни пера, охотнички!

Я показал ему кулак и полез в самолет…

Без приключений прилетели мы в Ашхабад. Отсюда Марбух решил дозвониться до той заставы, где видели дракона. Это было нелегкое дело. Где только не побывали наши командировочные удостоверения: и в обкоме, и в военном комиссариате, и в… не перечесть.

Но вот в трубке зазвучал спокойный гортанный голос:

— Майор Мамедов слушает.

Марбух представился и объяснил цели нашей экспедиции:

— Видели ли ваши пограничники еще раз это… чудовище?

— Нет. После случая с Липкиным никаких зверей не замечено.

Нечего сказать! Обнадеживающий разговор!

На следующий день мы были уже в Кизил-Арвате. Стояли самые жаркие часы. Улицы словно вымерли. Ставни закрыты.

— Куда теперь? — спросил я Марбуха.

Мы шли вдоль пыльной улицы. Чахлые кусты акации бросали жидкую тень. Слева и справа тянулись белые глиняные стены-дувалы. Я обливался потом, вспоминал прохладные набережные Невы и ругал драконов и людей с неустойчивым воображением, втравивших нас в глупейшее предприятие.

— Куда теперь? — переспросил Марбух. — В райком. Куда же еще?

И вот мы сидим за длинным красным столом в кабинете секретаря райкома Сердара Нуриева. У секретаря смуглое волевое лицо старого военного. Видно, что он не любит терять время даром:

— Начнем. Чем я могу вам помочь, товарищи? Что вам нужно для успеха дела?

— Машину, — быстро ответил Марк Борисович.

— Виллис дадим, — чуть подумав, сказал Нуриев. — А шофера нет. Болеет шофер. Справитесь сами?

Мы переглянулись.

— Разве товарищ… товарищ Муров не умеет водить машину?

— Не приходилось, — ответил я мрачно.

— Надо научиться… у меня все мои родственники имеют водительские права. Жена, дети, братья, сестры… да, кстати, не побоитесь, если я вам дам в шоферы моего племянника?

— А почему нам следует бояться? Он что… пьет? — спросил я.

Нуриев расхохотался.

— Нет, нет, не в том дело. Этому он еще не научился. Ему четырнадцать лет.

Марбух медленно протер очки, вытащил платок и вытер голову:

— Если вы ручаетесь…

Секретарь пододвинул к себе телефон и набрал номер:

— Марьям? Пришли ко мне Ораза. Да, сейчас же, — и он опустил трубку.

— Через десять минут он будет здесь.

— Наша экспедиция, товарищ Нуриев, — вдруг заговорил Марбух, — приобретает значение политическое. Иранские и американские газеты из кожи лезут вон, чтобы доказать, что ничего не было и быть не могло.

— Вы думаете, — живо спросил Нуриев, — есть связь с…

— У меня есть только догадки, — уклончиво ответил Марк Борисович.

Тут открылась дверь и смуглый со сросшимися бровями мальчик, одетый во все белое (негатив, да и только), вошел в комнату.

— Дядя Сердар, вы меня звали? — спросил он, не взглянув на нас.

— Да. Знакомьтесь, товарищи — мой племянник И ваш водитель Ораз Бердыев.

Марбух взглянул на меня:

— Валя, почему имя этого мальчика мне знакомо?

— Потому что одно из писем о трехглавом драконе писал нам он, Ораз.

Мальчик застенчиво улыбнулся:

— Вы… с кафедры?

— С кафедры, с кафедры, — подтвердил