— Мне нужен паспорт, — сказал Эл.
— Обратитесь в префектуру, — пожал плечами месье Жюль.
Его так просто нельзя было купить. Месье Жюль был старый, хотя и спившийся бандит, который действительно начинал еще в «настоящем Марселе» тридцатых годов. И сейчас, ощупывая Эла спрятанными в морщинках выцветшими глазами, он еще не притупившимся от старости нюхом почувствовал: к нему, прямо домой, зашла долгожданная удача. «Такие молодчики в дорогих костюмах не носят в докторских саквояжах клистирные трубки, — размышлял месье Жюль. — Они предпочитают обходиться без лишних примет. А сак — это хороший крючок для фараонов… — Эту истину месье Жюль знал по своему горькому опыту. — Молодой еще, — ласково подумал он, — везучий и самоуверенный от этого. А саквояжик из рук не выпускает…»
— Плачу любую сумму, — нетерпеливо сказал Эл.
— Не знаю, что и посоветовать, месье, — развел ручками Жюль, все больше и больше утверждаясь в своей догадке.
— Я привез вам привет от Хромого Казимира.
— Как он поживает? — поинтересовался месье Жюль. Это еще раз подтверждало его предположение. Хромой Казимир был преуспевающим гангстером, клиентами которого были солидные люди.
— Цветет в Гонолулу. Так что?
Месье Жюль вдруг стал необычно любезен.
— Надо было сразу сказать, что вы от Казимира, — с ласковой укоризной произнес он и быстро смахнул грязным полотенцем крошки со стола. — Прошу вас, месье! Виски?
— Я днем не пью, — сухо сказал Эл. Его сразу же насторожила любезность месье Жюля.
— У вас есть с собой фотография?
— Я плачу любую сумму, но паспорт должен быть идеальным, — протягивая фотографию, предупредил Эл. — Вам понятно это слово?
— Фирма, месье. Один момент! — Месье Жюль выхватил из рук Эла фотографию и просеменил за стойку, где была дверь, ведущая в подсобное помещение.
«Дела у классика идут неважно», — оглядывая убогое помещение, решил Эл. Брезгливо подвинув расшатанный стул, он сел и поставил саквояж между ног. «Последний раз вожусь в этом дерьме… — Эл раскрыл саквояж, вытащил пачку франков, сунул ее в карман. — Старикашка слишком любопытный. Нечего совращать старость куском такого жирного пирога». Он защелкнул замки саквояжа и похлопал его по толстому боку.
Минут через десять появился месье Жюль. В руках он держал открытый паспорт.
— Сервис! — Он подул на печать. — Деньги прошу вперед.
— Хватит?
Эл вытащил из кармана толстую пачку и бросил на стол. Затем он поднес новенький паспорт близко к глазам, начал внимательно изучать печать. Она была выполнена мастерски. Эл кое-что понимал в этом.
— «Антони Брайтон», — прочел он с удовольствием. — У вас есть вкус, месье Жюль…
Месье Жюль незаметно сунул руку под грязный фартук.
— Но-но, месье Жюль! — Эл мгновенно выхватил пистолет. — Без рождественских сюрпризов!
— Как можно, месье? — обиделся месье Жюль и вытащил из-под фартука смятый платок. — У нас, во Франции, это не принято. — Он громко высморкался.
— Приятно слышать, — Эл спрятал паспорт, поднял с пола саквояж и, не опуская руки с пистолетом, попятился к выходу. — Знаете, месье Жюль, один плохо воспитанный джентльмен в Гонолулу пытался стрелять мне в спину. Бедняга! Ему здорово не повезло. Так что не обижайтесь. — Эл нащупал за спиной ручку двери и открыл ее. — Да здравствует Франция, месье Жюль!
— До свидания, месье, — человечек поклонился. Эл быстро захлопнул за собой дверь.
«Трусишь, старина, — с усмешкой думал он, шагая по улочке. — И правильно делаешь. Глупо получать пулю на пороге новой жизни. Тебя ждет Южная Америка…»
Эл направился к центру города. В этих трущобах даже в солнечный день кажется сумрачно. Верно, от того, что жизнь здесь начинается с темнотой… «Черт, как тихо! — выругался он, прислушиваясь к своим гулким шагам. — Стучишь каблуками, как солдат на параде. А ведь еще совсем недавно ты был прописан здесь, дружище».
Где-то в порту свистнула сирена буксира. Элу вдруг стало легко и весело. «Баста. С этим покончено навсегда. Больше мне никогда не придется лазать в эти проклятые бандитские дыры!.. Ого, как мы стали выражаться! Отлично, дружище. Теперь ты думаешь действительно как джентльмен. Сэр… Сэр Антони Брайтон. — Эл потрогал в кармане паспорт. — Первый настоящий день в твоей новой жизни, сэр Антони Брайтон…»
Он уже сворачивал за угол, когда из кабачка вышел тщедушный человечек в надвинутом на глаза котелке и нырнул в ворота проходного двора.
«Спасибо тебе, господи. — Эл вспомнил свой унылый ужас перед будущим и рассмеялся. — Спасибо. Ты действительно услышал мой глас вопиющий. Хотя, между нами говоря, я тоже не сидел сложа руки… А ребятам своим я поставлю памятник. Красивый, дорогой памятник, чтобы и им не было обидно. Как неизвестному солдату». О Франсуазе Жувазье он старался не думать.
Впереди возникла и пропала серая фигурка в котелке. Эл был далеко. Он в это время шел в легком фланелевом костюме по набережной Копакобаны туда, где у входа в роскошный отель его ждал личный шофер в ливрее. Ждал, держа наготове открытую дверь «роллс-ройса»…
Когда он проходил мимо темной подворотни, оттуда ящерицей выскользнула фигурка в котелке. На мгновение приникнув к широкой, туго обтянутой пиджаком спине Эла, она снова исчезла, подхватив выпавший из рук саквояж.
Перед глазами Эла заколыхался радужный круг и, расплываясь, начал принимать очертания каких-то размытых годами, но ужасно знакомых образов. Он медленно опустился на грязную мостовую.
«Мама», — хотел сказать Эл и захлебнулся кровью.
ЛитВек: бестселлеры недели
