Уральские стихи (Константин Гаврилович Мурзиди) Страница 2 - Литвек

посреди двора,

И, грустный, ничего не понимая,

Растерянный, пытаюсь я постичь,

Как это вдруг дымок весенний может

Напомнить день, что был когда–то прожит.

Охотнику припомнилась бы дичь,

Зажаренная на костре вечернем,

А рыболову — вкусная уха,

Геологу — стакан из лопуха,

И все это имело бы значенье…

Где ты, мой друг? Нам встретиться пора.

Молчание тревожить начинает…

Скажи мне, что тебе напоминает

Дымок весенний посреди двора?

1962

НАСЛЕДСТВО

Нам хорошо. Лежит земля большая —

Земля широких дымчатых путей —

Курганами, стенами крепостей,

Столетними дубами окружая.

И кажется, достаточно шагнуть —

И ты коснешься в сумеречном свете

Чужой шинели, ощутив тот ветер,

Что смог ее когда–то распахнуть.

И хорошо мне в этом окруженьи,

Где локоть к локтю сдвинуты века,

Где, продолжая старое сраженье,

Уже вступают новые войска.

Мой дом богат. Я берегу наследство,

Поэтому мне дороги равно

И песенки, заученные с детства,

И образы, любимые давно.

Они со мной, в больших и крепко сшитых

И также крепко стиснутых томах…

Наверно, очень холодно в домах

Высоких, неуютных, необжитых.

Наверно, очень трудно сознавать,

Что в доме невозможно обогреться,

А если вдруг придется воевать,

То не на что рукою опереться.

Мой дом богат. За мной отцы и деды.

Лежит, с утра дорогами пыля,

При нас уже узнавшая победы,

До нас еще обжитая земля!

1939

СЛОВО

Ты больше года ждешь меня, Светлана,

Как ждут больших, но очень редких встреч,

И, обращаясь к зыби океана,

Лишь наши льдины просишь поберечь.

— Ласкай ее, но сильным дуновеньем

Суровых ласк ее не растопи,

Не раздави при первом столкновеньи,

А если можно, более скрепи.

Но океан штормами отвечает…

Ты ждешь меня к домашнему огню,

Ты слово ждешь, а я привык к молчанью —

Придет оно, и я не прогоню.

Когда уйду из ледяного плена —

Смогу на юго–запад повернуть,

Ворваться в дом, раскрыть пальто мгновенно

И свежим ветром на тебя пахнуть.

И дрогнешь ты от ветра ледяного

И вдруг поймешь, что я не просто скуп,

Что есть движенья посильнее слова,

Которое давно уже готово

Слететь с моих полураскрытых губ.

1939

ОТТЕНОК

Дом возведен, и мастер кроет крышу,

Поднявшись надо мною высоко,

И я внизу его удары слышу —

Железо гнет уверенно, легко,

Скрепляет лист одним ударом точным,

И дела нет ему до красоты:

Она придет и ляжет на листы

Росой, снежинкой, лепестком цветочным.

Прекрасное сопутствует всегда

Простым и ясным истинам — мгновенно,

Коснется их и, словно без труда,

Им придает какой–то свой оттенок.

1939

ПРИЗВАНИЕ

Кто нам сказал, откуда мы могли

Узнать, что смерть почетна лишь в походе,

Во льдах на ледокольном пароходе,

В песках пустыни, на краю земли?

Такая смерть запомнится, и это

Известно нам с мальчишеской поры…

А где же будут умирать поэты,

Монтеры, сталевары, гончары?

Неужли им, когда проглянет проседь

И незаметно скажутся года,

Неужли им свое призванье бросить

И двинуться куда–нибудь — туда?

Легко ль поэту оттолкнуть бумагу,

Перо забыть, утратить мастерство

И в новом деле проявить отвагу

И смерть найти, достойную его!

Пусть он уйдет с ледовым караваном,

Но ведь работа — плоть его души:

Она его найдет за океаном,

Притащит и потребует: пиши!

И у стола, вернувшись из побега,

Он головой на руки упадет

И лишь под утро к сердцу человека

Кратчайший путь, измучившись, найдет.

Ни в чем нельзя идти до половины —

Ведь в каждом деле, в каждом ремесле

Свои высоты и свои глубины,

Не знающие равных на земле.

И ломка льдов на ломку строк похожа,

Песок пустыни схож с пустым листом.

Чем дело ближе, тем оно дороже,

Тем смерть почетней, но о ней потом…

Штык должен поломаться, но в сраженьи…

Когда сраженный падает в дыму,

Последнее предсмертное движенье

Он отдает призванью своему.

1940

ЧУВСТВО

Ты возмужал. Мужают от любви.

Тебе даны и нежность и суровость.

Легко и трудно! Крикни, позови,

Открой им романтическую повесть.

Навстречу ветру двинь свое плечо —

Уму теперь не выдержать удара…

Так возникает ощущенье дара,

Которого не чувствовал еще.

Ваятелем, художником, поэтом?

Достать резец, достать кусок холста,

Достать перо, бумаги пол–листа —

И все готово — дело только в этом.

И все тебе смешно, что до сих пор

Ты собственного дара не заметил.

Большой и трудный разрешился спор

И всем своим противникам ответил.

А мир вокруг полночный, голубой

И нет минуты лишней догадаться,

Что это будет вечно повторяться,

Что было так со всеми, как с тобой

1940

ЮНОШЕ

Не думаешь ли ты, что иногда

Я молчалив не вовремя, не в меру?

Ты возмужаешь и в мои года

Последуешь такому же примеру:

Уедешь в даль и не пришлешь письма,

И женщина — она поймет сама,

Что стал давно скупой военной