тишина. Кто-то кашлянул, но кашель был нервным, а не скептическим.

— Четырехмерная геометрия, как вам известно (вряд ли им это известно!), — еще до Эйнштейна стала одним из главных орудий математики. Но до сих пор она оставалась математической выдумкой, не подкрепленной ничем реальным в физическом мире. И вот оказывается, что ток невиданной силы, до миллионов ампер, который мгновенно возник в обмотках нашего генератора, так или иначе создал на долю секунды четырехмерное пространство, достаточно большое, чтобы в нем уместился человек. Я сделал кое-какие расчеты, они показывают, что было генерировано гиперпространство с длиной стороны в десять футов. Нелсон находился в этом пространстве. При внезапном коллапсе поля, когда была разорвана цепь, пространство перевернулось, и произошло обращение Нелсона. Я прошу вас принять эту теорию, так как нет другого объяснения, которое охватывало бы все факты. Вот мои расчеты.

Он помахал перед слушателями листками бумаги, так что директора могли видеть внушительные шеренги уравнений. Этот прием, как всегда, помог; было видно, что все удовлетворены. Не поддавался один Макферсон, секретарь совета. Он получил кое-какое техническое образование, следил за научно-популярной литературой и при каждом удобном случае щеголял своими знаниями.

— Вы говорите, что Нелсон перевернут в четвертом измерении, но ведь, если не ошибаюсь, Эйнштейн показал, что четвертое измерение — это время.

Хьюз мысленно застонал. Он так и знал, что последует какая-нибудь нелепость.

— Я подразумевал еще одно пространственное измерение, — терпеливо объяснил он. — Другими словами, измерение или направление, которые находятся под прямыми углами к нашим обычным трем. Назовите это четвертым измерением, если хотите. С некоторыми оговорками можно и время назвать измерением. Так как мы обычно считаем наше пространство трехмерным, мы привыкли называть время четвертым измерением. Но это чисто условно. Поскольку я прошу вас допустить четыре пространственных измерения, назовем время пятым измерением.

— Пять измерений! Силы небесные! — не выдержал кто-то. Доктор Хьюз не мог упустить такой случай.

— В физике сплошь и рядом говорят о пространствах с миллионами измерений, — спокойно сказал он.

Все онемели. Никто не был склонен спорить, даже Макферсон.

— Теперь перейду ко второй части моего доклада, — продолжал доктор Хьюз. — Через несколько недель после обращения Нелсона мы заметили, что с ним происходит что-то неладное. Он нормально усваивал пищу, и все-таки ему явно чего-то недоставало.

Свойства важных питательных веществ, в том числе витаминов, зависят от пространственного расположения их атомов. Другими словами, джентльмены, стереоизомеры веществ, необходимых для организма, могут быть совершенно для него бесполезны, несмотря на то, что химическая формула у них одна и та же. Теперь вам ясно, почему обращение Нелсона — куда более серьезное дело, чем мы сперва думали. Если бы требовалось только заново научить его читать, все было бы очень просто. Но он буквально умирает от голода среди изобилия, потому что усвоить некоторые молекулы пищи для него так же невозможно, как для нас надеть левый ботинок на правую ногу. Доктор Сэндерсон провел опыт, который подтверждает его гипотезу. С очень большим трудом он добыл стереоизомеры нескольких витаминов. И Нелсону сразу стало лучше.

Хьюз остановился и достал кое-какие бумаги. Полезно дать совету время опомниться, прежде чем наносить удар. Все было бы очень забавно, если бы на карте не стояла человеческая жизнь. Удар будет нанесен в самое чувствительное место…

— Вы, конечно, понимаете, джентльмены: так как Нелсон получил, если можно так выразиться, производственную травму, компания обязана оплатить ему лечение и все, что понадобится. Как его лечить, мы теперь знаем. Но производить нужные стереоизомеры почти так же сложно, как добывать радий, даже в некоторых случаях труднее. Доктор Сэндерсон сообщил мне, что питание Нелсона будет стоить больше пяти тысяч фунтов стерлингов в день.

Полминуты царила тишина, потом все заговорили разом. Сэр Роберт долго стучал по столу, прежде чем восстановился порядок. Начался военный совет.

Три часа спустя вконец измотанный Хьюз вышел из конференц-зала и отправился искать доктора Сэндерсона. Врач был в своем кабинете; он извелся, ожидая ответа.

— Ну, что постановили? — спросил он.

— Как я и опасался. Требуют, чтобы я подверг Нелсона повторному обращению.

— Вы можете это сделать?

— Честно говоря, не знаю. Я могу только постараться возможно точнее воспроизвести все обстоятельства аварии. Сэр Роберт должен переговорить с Нелсоном. Надеется уговорить его, чтобы он рискнул. Если опыт кончится неудачно, семью Нелсона обеспечат.

С минуту оба молчали. Потом заговорил доктор Сэндерсон.

— Теперь вы понимаете, какие решения то и дело приходится принимать хирургам?

Хьюз кивнул.

— Ничего себе дилемма, а? Вполне здоровый человек, но сохранить ему жизнь стоит два миллиона в год. Придется Нелсону рискнуть.

Больше половины огромного помещения занимал исполинский цилиндр ротора, вынутый из колодца и подвешенный в тридцати футах над лоснящимся пластиковым полом.

Кучка людей, терпеливо ожидая, молча стояла на краю темного колодца. Лабиринт проводов тянулся к приборам.

Доктор Хьюз не знал, когда лучше замкнуть цепь: то ли при максимальном напряжении, то ли при нулевом, или же в какой-нибудь промежуточной точке синусоиды. И он выбрал самое простое и надежное решение. Цепь включится при нулевом напряжении, а прервется, когда сработают выключатели.

Через десять минут остановятся на ночь последние крупные предприятия обслуживаемого района. Прогноз погоды благоприятный, неожиданных нагрузок не должно быть до утра. К тому времени ротор будет на месте и генератор в работе. Времени будет в обрез, каждая секунда на счету.

Вошел Нелсон, сопровождаемый сэром Робертом и доктором Сэндерсоном; он был очень бледен. Будто на казнь идет, подумал Хьюз, но тут же постарался отогнать эту неуместную мысль. Раздался спокойный голос сэра Роберта:

— Мы готовы, доктор Хьюз.

Нелсон уже спустился в колодец и, как ему было сказано, стоял точно посередине; внизу белым пятном вырисовывалось его поднятое кверху лицо. Доктор Хьюэ ободряюще помахал ему рукой, повернулся и пошел к приборам.

Что-то тихонько щелкнуло в релейной коробке. А через долю секунды все здание словно содрогнулось: с треском включились могучие рубильники. Свет потускнел, почти совсем пропал… Но тут сработали автоматические выключатели. Лампы