Теперь почти все университеты принимали определенное количество Бастардов, наш год был первооткрывателем в этом плане. Я похоже приняла на себя всю мощь ненависти Аристократов. Ох…было…убийственно.
Волчица вышла давно замуж за того мистера с ее прежнего места работы, успешно снималась в рекламах, пару раз благодаря моей Саше на подиуме засветилась. Рожать пока не собиралась, фигуру блюла.
Кристина, к моему глубочайшему удивлению, нашла язык с Барсом младший, это было очень удивительно. Он ей предложение сделал недавно.
Ну а Маша пока семьи не имела, зато успешно контактировала с группой ЖИЖА, благодаря Алисе. Я рассказывала, что она любит стишки писать, вот теперь и писала для ЖИЖИ, про кровь и трупы. И Маша по секрету поведала, что молчунья Алиса спелась с солистом ЖИЖИ — это такой мальчик — Бастард с волосами — иголками на башке и с черными тенями вокруг глазам, как у маньяков, а еще красные зрачки и губы, нарисованные белой помадой. Если папа узнает, что Алиса променяла Виталика Хаски на «этого» человека по кличке «Ртуть», папа ее на костре живьем сожжет и наследства, наверное, лишит.
Я резко встрепенулась, когда во входную дверь буквально влетел мой папа с визжащим Демидом. Папа перепугался, наверное, быстренько ко мне намылился и передал в руки. Я приняла малыша к себе на ноги, а маленький сразу ручками начал бултыхать в воздухе, пальчиками вцепился мне в открытый вырез, где виднелась грудь, там и оставил. Потом опять устремил лазеры глаз на меня и лицо потянул вперед. Открыв ротик, прижался к моей щеке и завис. Хотел поцеловать, а не понимал, как это сделать, поэтому просто всегда так зависал с открытым ротиком и слюнявил меня. Ну точно, у папочки пытался перенять! И сразу весь крик у молодого человека прошел. Довольный сидел у меня на руках, Дениска рядом с любопытством смотрел на этот комок в моих руках и тыкал ему в щеку.
Дети — это что-то…
Тем же вечером пошла укладывать ребят пока одного, пока второго успело стемнеть, гости понемногу разбредались, а мы с Димой планировали сбежать ночью и предаться похоти в одном романтичном местечке. На острове сняла номер в подводном отеле. А можно и на берегу океана пошалить, как пойдет. А Дима знаю, что подарит. Всегда одно и тоже — трусы кружевные, лифчики, пенюары и чулки ему подавай, можно голой, но в чулках. Не знаю, когда я последний раз себе сама белье покупала.
Только уложила малышей, вышла в темный коридор и вздрогнула, когда во тьме сверкнула белая рубашка! Знакомые руки подхватили, а я уже приготовилась кричать «помогите».
— Дурак! — буркнула ему в шею, которую покрепче обхватила, чтобы не свалиться. Дима нас в соседнюю отнес и мы уселись ласкаться и обниматься, пока свободная минутка. Но скоро надо валить на остров, подальше от гостей, но как-то не получилось встать с кровати.
И вот уже Дима без рубашки на покрывале, я в одних трусах спиной к двери, вполне готовая ко всем свершениям, крайне возбужденная на мужских бедрах. А Дима в брюках и снимать не собирался. Развалился, как повелитель, руки закинув за голову, и с улыбкой поглядывал:
— Давай…садись…
Я говорила, что от этого голоса подгибались ноги и раздвигались колени в разные стороны, и сейчас не удержалась, поэтому потерлась бедрами. Стало сильно жестко и больно от этого трения.
А потом расстегнула ширинку, взяла твердый член, отодвинула мешающую ткань своего белья и аккуратно села позволяя, себя раздвигать изнутри, до упора растягивать нежную кожу. Я вся мокрая…
Стук в дверь заставил испуганно подняться с Димы. Мы дверь не закрыли, но слава всевышним, догадались не открывать. Невольно опять вжалась в Диму грудью.
— Эй! Вы там! Гости уходить собрались, прощаться будете? — мой тупой братец любил всегда мешать.
— Да твою мать… — пробубнил Дима мне в грудь еле слышно, дышал хрипло, да я и не лучше.
Какое прощаться, пусть катятся. Созвонимся позже!
Дима озвучил мои тайные мысли:
— Почему весь мир не может взять и испариться!? — чуть громче спросил у двери и рукой повел, замок закрывая. — Не мешай людям любить друга друга!
А потом почувствовала, как между ногами поправили вновь ткань белья, освобождая влажное и пылающее от жара влажное местечко. Дима всегда стремился согреться этим теплом внутри меня.
— Правильно я сказал? — чуть с придыханием спросил, с перерывом после каждого слова, целуя меня. Членом водил мне между ногами, словно дразнил, поглаживал, чтобы я сильнее раззадорилась.
— Д..да, — невольно сорвалось, а потом меня насадили, раздвинули максимально, окунаясь в мое тепло.
К бастардам весь этот мир! И пусть хоть революция будет в Арзонте я не слезу с Димы сейчас. А он не отпустит меня, будь хоть землетрясение в доме, ухитрится завершить как-нибудь дело.
— Вот такие мы эгоисты да, любимый? — спросила.
Пальцами водила по мягким волосам мужа. А Дима пытался губами закусить грудь, которая то поднималась, то опускалась перед его глазами, пока я руководила процессом нашего очень яркого и неспешного слияния тел.
Прекрасные мы половинки...