так:

— Увы! Выкупить короля мы не сможем, ибо суммы, которую требует Морантес, нам не собрать. Страбонус предлагает Офиру заключить союз, и тогда Коссус неизбежно окажется в руках кофийцев. Нет никаких сомнений, что под пыткой он отречется от трона в пользу Страбонуса. Мы, конечно, будем сражаться с Кофом за свою свободу, но, думаю, Страбонуса нам не одолеть. Так что какой бы безумной авантюрой не выглядело твое предложение, нам придется рискнуть и принять его — хоть я и считаю, что шансов на успех у тебя нет никаких. Однако следует приниматься за дело не медля, чтобы не упустить время. Иначе будет поздно.

— Ты считаешь, нам не выстоять против Кофа? Ведь войско Натохка мы победили, — заметил Конан.

— Это совсем другое дело, воевода. Конечно, благодаря тебе, мы разгромили сброд Натохка, но против многочисленной, отлично вооруженной и опытной армии мы будем бессильны. К тому же, у Страбонуса много союзников, печально покачал головой канцлер.

— Ну, хорошо… Ладно! Если моя, как ты говоришь, авантюра удастся и король будет на свободе, что буду иметь я?

— Ты добьешься исполнения своих желаний, — Таурус позволил себе улыбнуться. — Король будет заниматься государственными делами, а принцесса, избавившись от долга правления страной, сможет уделять тебе гораздо больше внимания. Ведь ты хочешь именно этого?

— Допустим, — ответил Конан. В голосе его явственно звучали угрожающие нотки.

— Я вовсе не хотел тебя обидеть, воевода… да, кстати, мне кажется, что в этом нет ничего плохого. Но — поправь меня, если я ошибаюсь, — ведь одной любви тебе будет мало?

— А как ты думал? Любовью сыт не будешь, и за те деньги, что вы мне платите, признания ваших нобилей не добьешься. Тут нужно целое состояние… — Конан, будто подсчитывая, нахмурил брови. — Скажем, половина той суммы, что первоначально назначил за выкуп короля Морантес.

Таурус задумался. Если б перед ним сидел другой человек, канцлер непременно бы поторговался, но с этим дикарем-киммерийцем следовало обходиться с крайней осторожностью. Никто не знал, как он отреагирует на торг: презрительно усмехнется и выйдет из кабинета, или, разгневавшись, вообще покинет Хорайю. А здесь он просто необходим. Особенно сейчас!

— Я согласен, — наконец сказал канцлер. — Лучше уж заплатить тебе, чем отдавать деньги Морантесу — так, по крайней мере, они останутся в королевстве. А теперь… Теперь я велю послать за астрологом Разесом, и мы вместе наметим план действий.

* * *

Войдя в просторный зал, Конан увидел не только Ясмелу и Тауруса, но еще одного человека, которого раньше он не встречал, — среднего возраста, в приличной одежде из тонкого сукна; на лице его застыло какое-то сонное выражение. Киммериец также прибыл не один: за ним мелкими шажками плелся тщедушный и грязный человечек, облаченный в лохмотья, которые трудно было назвать одеждой.

— Мое почтение, принцесса, — поклонился Конан. Приветствую тебя, канцлер, и тебя, незнакомец.

— Разреши представить тебе Разеса Лимнейского, знаменитого предсказателя, — привстал Таурус. Смущенно кашлянув, он спросил: — А что за господина ты привел с собой, воевода?

Конан довольно усмехнулся:

— Сегодня ночью, когда все приличные люди уже видели третий сон, я встретился с ним в одной на редкость занюханной таверне. И не господин это вовсе! Зовите его Фронто, и я должен сказать, что во всем вашем королевстве вряд ли сыщешь более усердного и упрямого вора.

Фронто отвесил собравшимся низкий поклон, однако с лица Тауруса не исчезла брезгливая мина.

— Очень хорошо, что ты поймал вора, — обратился он к варвару. — Но сюда-то ты его зачем притащил?

Однако смутить Конана было не так-то легко.

— Я сам когда-то был вором, и не из последних, а значит, хорошо понимаю, что к чему в этом деле. Для нашей задумки будет нужен искусник по вскрытию замков. Вот я и посоветовался кое с кем, и пришел к мнению, что лучше, чем Фронто, этого никто не сделает. Самому мне не справиться слишком уж пальцы у меня огрубели…

— Н-да, — без особого энтузиазма протянул Таурус, выслушав эту речь. — Интересные у тебя приятели, воевода! И что же, ты собираешься довериться в столь важном предприятии человеку… как бы поточнее сказать… такой сомнительный профессии?

— Видишь ли, у Фронто есть серьезные причины поучаствовать в нашем деле, — усмехнулся Конан и подтолкнул вора в бок. — Излагай, парень!

Воришка вновь поклонился.

— Высокочтимая госпожа и почтеннейшие господа, начал он, и Таурус почти машинально отметил, что в его речи слышится офирский акцент. — Я, может, не столь благородных кровей, однако имею свои понятия о чести. Мой отец был родом из Офира, и звали его Гермионом. У меня есть счетец к владыке Морантесу, ибо на совести его смерть моего отца. Дело было так. Когда Морантес стал королем, ему пришла в голову мысль выстроить новый дворец, прекраснее и больше прежнего. Ну, Морантес приказал королевскому архитектору — а им был мой отец — устроить там потайной ход и вывести его за городские стены, чтобы в случае каких-то неприятностей обезопасить свою драгоценную особу. Мало ли что может произойти: бунт, война и всякое такое… словом, бывает, что королю нужно тайком покинуть дворец. Итак, ход сделали, а после окончания стройки всех, знавших том подземном коридоре, умертвили, чтобы скрыть секрет. Отца, правда, Морантес пожалел: он всего-навсего отрезал ему язык и выколол глаза. А перед смертью он сумел вслепую нарисовать мне план тоннеля, и теперь я без труда могу провести во дворец кого угодно. Поскольку же коридор ведет прямиком в тюремный подвал, то, сами понимаете, у нас есть все шансы спасти короля Хорайи.

— Что же уважаемый… господин вор хочет за сию услугу? — спросил канцлер.

— Я хочу отомстить за отца, и это сейчас самое главное, — ответил Фронто. — Правда, если мне положат пенсион, какой дают отставным солдатам, да простят мои мелкие грешки перед Хорайей… Возражать я бы не стал, почтеннейшие господа.

— Считай, что ты все получишь, — сказал Таурус и перевел взгляд на Конана.

Тот, в свою очередь, обратился к астрологу:

— В чем состоит твое участие в этой затее, уважаемый?

— Я, воевода, — отозвался предсказатель, — могу рассчитать наилучшее время для этой твоей затеи. Посмотри-ка сюда, на мой механизм, — он протянул Конану ларчик с какими-то шестеренками внутри и странными знаками на стенках. — Это устройство может высчитывать благоприятное время по положению звезд.

В подтверждение своих слов астролог покрутил рукоятку машинки и, посмотрев на появившиеся в окошечках