ЛитВек: бестселлеры недели
Бестселлер - Роберт Б. Чалдини - Психология влияния. Убеждай, воздействуй, защищайся - читать в Литвек width=Бестселлер - Anne Dar - Металлический Ген - читать в Литвек width=Бестселлер - Даниэль Канеман - Думай медленно… Решай быстро - читать в Литвек width=Бестселлер - Мэтт Хейг - Полночная библиотека - читать в Литвек width=Бестселлер - Наталья Самсонова - Сагертская Военная Академия (СИ) - читать в Литвек width=Бестселлер - Наталья Николаевна Александрова - Часы академика Сикорского - читать в Литвек width=Бестселлер - Anne Dar - Объятые пламенем - читать в Литвек width=Бестселлер - Anne Dar - Восставшие из пепла - читать в Литвек width=
Литвек - электронная библиотека >> Лорен Уиллиг >> Исторический детектив и др. >> Маска Черного Тюльпана

Лорен Уиллинг

Маска Черного Тюльпана. Иллюстрация № 1
* * *
Превосходный историко-приключенческий роман в лучших традициях Александра Дюма и Вальтера Скотта!

Элоиза Джеймс
Стремительный сюжет, пылкие страсти, тонкая интрига, очаровательная героиня — чего еще желать?

«Library Journal»
Искрометный историко-приключенческий роман, написанный со вкусом, чувством и юмором.

«Booklist»

Маска Черного Тюльпана

Посвящается Брук, образцовой младшей сестре;

любое сходство между ней и Генриеттой

больше, чем случайное совпадение


Маска Черного Тюльпана. Иллюстрация № 2

Глава первая

Лондон, Англия, 2003 год.


Я едва удержалась от вопроса: «Мы еще не доехали?»

Если когда-либо молчание считалось ценным качеством, то именно сейчас. От сидевшего рядом со мной мужчины исходили ощутимые волны раздражения, настолько густые, что казалось, будто с нами едет кто-то третий.

Притворившись, что рассматриваю свои ногти, я украдкой бросила взгляд на своего попутчика. Под таким углом мне были видны только кисти рук, напряженно сжимавшие руль. Загорелые и обветренные, они высовывались из рукавов коричневого вельветового пиджака и были покрыты тонкими светлыми волосками, высвеченными вечерним солнцем, а на левой руке белел на фоне более темной кожи шрам от старого пореза. Большие руки. Сноровистые. Сейчас он, наверное, представляет, как они сжимаются вокруг моей шеи.

И речь, конечно же, не о любовной ласке.

В воскресные планы мистера Колина Селвика я не входила, являясь ложкой дегтя в его бочке меда, дождем на параде. Тот факт, что парад выглядел весьма привлекательным, а я в данный момент очень даже одинокой, совершенно к делу не относился.

Если вы гадаете, что я делала в машине, едущей в неведомую даль, в компании относительно незнакомого человека, ничего так не жаждущего, как выкинуть меня в канаву, — что ж, должна признаться, я тоже гадала. Но я точно знала что делала. Все это можно было свести к одному слову — «архив».

Согласна, обычно при слове «архив» кровь не начинает быстрее бежать по жилам, но такое случается, когда вы уже пять лет в аспирантуре и пишете диссертацию, а ваш научный руководитель начинает поднимать зловещий шум насчет присуждения ученых степеней, заводит разговоры о предзащите и неприятностях, которые случаются с исчерпавшими себя аспирантами, не выдавшими к десятому году обучения рукописи. Насколько я поняла, под покровом ночи их потихоньку выкидывают с исторического факультета Гарварда на съедение безжалостной стае крокодилов, питающихся гуманитариями. Либо они переходят на юридический факультет. В любом случае смысл ясен: нужно выйти на какие-нибудь первоисточники, и побыстрее, пока крокодилы не начали волноваться.

Имелся крохотный дополнительный стимул. Стимул обладал темными волосами и карими глазами и занимал должность помощника преподавателя на факультете государственного управления. Звали его Грант.

Я только сейчас сообразила, что забыла упомянуть о самой его примечательной черте. Он лживый подонок. Говорю это совершенно беспристрастно. Всякий согласится, что, если человек лезет целоваться к аспирантке первого года — во время рождественской вечеринки на моем факультете, куда он пришел по моему приглашению, — это неоспоримо свидетельствует о том, что он лживый подонок.

Короче говоря, лучшего времени для исследовательской работы за границей нельзя было и придумать.

Пассаж о Гранте я не стала включать в свое заявление на грант. Есть в этом некая доля иронии, вам не кажется? Грант… грант… Тот факт, что я посчитала это мрачной шуткой, показывает, до какого плачевного состояния я дошла.

Но если современные мужчины меня подвели, то хотя бы прошлое могло похвастаться более славными примерами. А именно, Алый Первоцвет, Пурпурная Горечавка и Розовая Гвоздика, блестящее шпионское трио, бросавшее Наполеона в дрожь ярости, а женское население Европы — в дрожь совсем иного рода.

Разумеется, обосновывая заявку на грант в беседе со своим научным руководителем, я опустила любые упоминания об отвратительных бывших дружках и эстетических достоинствах брюк до колен, какие носили тогда на балах. Вместо этого я на полном серьезе рассуждала о воздействии английских агентов-аристократов на ход войны с Францией, об их влиянии на парламентскую политику и о более глубоком культурном значении шпионажа как деятельности, разделенной по половому признаку.

Но подлинная моя цель имела мало общего с парламентом или даже Первоцветом. Я охотилась на Розовую Гвоздику, единственного шпиона, так и не снявшего маску. Алый Первоцвет, увековеченный баронессой Орци, стал известен всему миру как сэр Перси Блейкни, баронет, обладатель широкого ассортимента лорнетов и самого безупречно повязанного галстука в Лондоне. Его менее известный последователь, Пурпурная Горечавка, довольно успешно продержался несколько лет, пока и его не погубила любовь и международной прессе не было объявлено, что под этим именем скрывался лорд Ричард Селвик, лихой лондонский повеса. Розовая же Гвоздика остался тайной как для французов, так и для ученых.

Но не для меня.

Хотела бы я похвастаться, что раскрыла какой-нибудь шифр, или сумела прочесть старинный текст, или по неразборчивой карте добралась до неизвестного тайника с бумагами. На самом деле виной всему стала чистая счастливая способность к случайным открытиям, принявшим облик престарелого потомка Пурпурной Горечавки. Миссис Селвик-Олдерли предоставила в мое распоряжение как свой дом, так и обширное собрание семейных бумаг. Она даже не попросила взамен моего первенца, что, как я поняла, довольно часто делают добрые феи.

Единственным недостатком сей замечательной договоренности стал племянник миссис Селвик-Олдерли, нынешний владелец Селвик-Холла и сам себя назначивший опекун фамильного наследия. Его имя? Мистер Колин Селвик.

Да, именно этот Колин Селвик.

Сказать, что Колин не был рад видеть, как я роюсь в бумагах его тетки, все равно что заявить — Генрих VIII был не очень счастлив в браке. Если бы отсечение головы по-прежнему считалось законным способом решения семейных проблем, моя голова первой легла бы на его плаху.

Под действием либо моих чар, либо сурового выговора со стороны тети (я подозреваю последнее) Колин