Перед битвой

— Единый-помилуй-нас! — скороговоркой выдохнул мужик с белым лицом утопленника, сотворил от плеча к плечу косой крест и трясущимися грязными руками стал ладить мушкет на сошку. Борода ополченца чуть подрагивала, когда он нервно сглатывал.

Восседая на великолепном, буланой масти скакуне, придерживая одно рукой в латной перчатке поводья, а второй поглаживая рукоять риттерской пистоли в притороченной к седлу кобуре, виконт Джулиано да Вэнни огляделся по сторонам. Справа и слева от него щетинился ружейными стволами и пиками неровный строй Четвертого торугского полка. Его полка. Сто человек во фронт, двенадцать шеренг в глубину. Тысяча сто шестьдесят четыре солдата, одетых кто во что горазд, да и вооруженные так, что плакать хотелось! Фитильные мушкеты, пики, строевые щиты и топоры. Древний хлам — все, что смогли найти в арсеналах города и подарили восторженные наличием своего собственного полка горожане.

Но зато каждый ополченец щеголял светло-зеленым шарфом. Кто-то носил его на шее, кто-то на манер кушака обвязался им поверх кирасы. Знак отличия Четвертого торугского. Шарфы изготовили на ткацких мануфактурах специально для ополченцев и это все на что хватило городских меценатов. Прежде Торуг, город мирный и торговый, военных не снаряжал, магистрат предпочитал нанимать для охраны своих земель вольные кондотты. Теперь же это стало небезопасно. Наемники могли предать и переметнуться на сторону противника. Так часто бывало во времена Войны Провинций, — почему бы этому не случиться сейчас?

Когда Империя идет сокрушать мятежный Фрейвелинг.

А так — свой полк. Повод для гордости. Сомнительный повод, сказать по правде.

Сам виконт был разодет словно на праздник. Вишневого цвета камзол, почти полностью скрытый тяжелым стальным нагрудником, горжетом и наплечниками, открытый шлем, обмотанный в несколько слоев все тем же светло-зеленым шарфом — совершенно не подходящим по цвету к остальному костюму. Стеганные штаны темно-красного цвета закрывали набедренные пластины, носки высоких сапог были окованы металлом. Пожалуй, на воина в этом сброде, который поименовали Четвертым торугским полком мушкетеров, походил только он один.

Набраны солдаты полка были преимущественно из селян. Горожане не особенно горели желанием проливать кровь, а тех — никто и не спрашивал. Сунули рам[1] в сельской корчме — вот и вся вербовка. Затем несколько трид муштры, обучение азам пользования древним фитильным мушкетом и вперед — защищать границы герцогства от императорской армии.

"Защищать границы герцогства от императорской армии!" — еще раз покрутил в голове последнюю фразу виконт да Вэнни, поражаясь ее суровой реальности при полной абсурдности факта, который она отражала. — "Фрейвелинг, опора трона, родина последнего императора, собирается дать бой императорской армии! Остановить ее на границах провинции силами пяти полков ополченцев и трех гвардейских! Что, драть вас демонам, происходит!"

В голове молодого аристократа до сих пор плохо укладывалась творимая прямо сейчас, вокруг него, история. Какая-то нелепая череда событий, которые кто-то громоздил одно на другое. Безо всякого смысла и логики.

Демарш Магистерия, большинством голосов требующего от императора отречения от престола.

Арест низложенного Патрика по дороге в родное герцогство — карфенакскими солдатами, ряжеными в императорских гвардейцев!

Смерть герцога (уже герцога!) в карфенакском монастыре, якобы от болезни — какие, к демонам, болезни у тридцатипятилетнего мужчины и воина?!

Мятеж фрейского дворянства и его Хартия об отделении Фрейвелинга от Империи.

Сбор ополчения и слухи о карательной армии под флагами Империи и карфенакского фанатика Иезикии Дорнато.

Это все события общего, так сказать, плана. Оформление сцены перед выходом актеров. С их игрой, ужимками и репликами.

"Ты должен удержать свой участок фронта, сын!" — суровый даже в прощании отец.

"Я буду ждать моего героя и спасителя герцогства!" — последнее его увлечение — узколицая лисичка Элоида.

"Твои селяне будут втоптаны в грязь за минуту, каро миа!" — друг детства и верный собутыльник Паоло.

Занавес.

Кто будет смотреть на унылую муштру и бестолковую передислокацию ополчения? Кому интересны вопросы снабжения, стертые седлом в кровь бедра и постоянный понос от полевой кухни?

Пара месяцев прошло всего. Пара месяцев, и от прошлого, столь яркого, сколь и недостижимого более, — с балами и приемами, с охотой и веселыми пьянками в караулке с такими же как он молодыми офицерами, с пахнущей фиалкой шеей баронессы Элоиды, — его отделяет стена, которую нельзя проломить боевым молотом и даже слаженным залпом полковой батареи. Все что он любил и считал своим по праву рождения, осталось с той стороны стены.

А по эту сторону стояли трясущиеся от страха мушкетеры, разносились глухие приказы вестовых и покрывающий все утренний туман, равно прячущий и его полк, и стоящего в трех лигах войска противника.

Противника, под знаменами Империи.

— Единый — защити! — неслышно, одними губами, шепнул виконт.

Все да Вэнни были воителями. Каждый — хоть раз в своей жизни, но воевал. В роду к этому готовили каждого отпрыска мужского пола, уже умеющего стоять: обучали военной науке, владению оружием и стратегическому мышлению. В результате Джулиано к своим двадцати трем годам, оказавшись на поле, неподалеку от деревушки, названия которой он не запомнил, прекрасно понимал всю уязвимость плана командования силами Фрейвелинга.

— Это не битва. Это рыцарский роман какой-то! Про Марино Отважного!

А вот это было сказано хоть и себе, крайне негромко, но все же слышно для стоящего за плечом ординарца. Мальчишка семнадцати лет, рода благородного, но бедного и совершенно не влиятельного, слов не разобрал и сунулся ближе, воняя страхом и (демоны!) луком из рта:

— Что вы сказали, виконт?

— Фитили пусть проверят наши коровы. — сказал ему виконт, не желая открывать своего страха и раздражения подчиненному.

Команда ушла к кампаньерам и знаменосцам. Через минуту над строем стали взлетать желтые флажки. Перекатываясь волнами, над головами полетел приказ:

— Проверить фитили!

Да Вэнни и сам вынул из перевязи свою пистолю, хоть ему это и не требовалось. Массивная — за ствол возьми — кугелем голову проломить можно. Заряженная и полностью готовая к стрельбе. Замок на пистоли был кремниевым, но сработан лучшим оружейником Сольфик Хуна. Не подведет. Не должен подвести. А если даст осечку, что было явлением пусть и не рядовым, но привычным, то есть еще меч и дага.

От оружия мысли виконта перетекли к событиям, что волной прилива притащили его на это