Мать.
— Можешь считать и меня. Достаточно ли быстро я решилась?
— Да.
В голосе Матери проскользнуло удивление.
Лу Рикетти улыбался, скрестив на груди руки.
— Я с ними.
Уолтер Словотский повел плечами и воздел руки.
— Может, ты и обрекла нас на смерть, но попытка…
Карл обнял приятеля за плечи.
— Короче, он с нами… А теперь — как насчет Ахиры?
— Плата устраивает нас. Возрождение займет чуть больше года.
Уолтер покачал головой.
— Нам нельзя оставаться здесь. За голову Карла назначена цена, а Пандатавэйский Совет Гильдий один раз уже сумел отыскать его… Магией.
— Здесь этого не случится. Эта обитель… защищена. Но, — Мать вздохнула, — едва ли я смогу продержать вас здесь все это время: вы слишком шумите и… Ах, ну конечно. Течение времени… — Взмах руки, слова, что исчезали, едва сорвавшись с ее губ…
В окне позади трона замелькали, сменяясь, как сорвавшийся с цепи фильм, тьма и свет — солнце всходило и тут же садилось, и падала ночь, и опять день, и опять ночь, день-ночь, день-ночь, деньночьденьночьденьночь…
А потом бег их начал замедляться, пока сияющее солнце не повисло недвижимо, бросая слепящие лучи в зал с опустевшим троном.
Карл повел плечами: затекли за год, да и запылились…
— Все живы?
— Я точно жив, — раздался позади него хриплый голос Ахиры.
Ахира?
Карл обернулся. Гном смотрел на него, уперев руки в бедра и склонив голову набок.
— Ну и что? — поинтересовался он. — Услышу я хотя бы «привет!»?
— Джеймс!
Четырем высоким людям трудно одновременно обнять одного-единственного гнома, но они очень старались.
— Я пригласила к вам в компанию еще кое-кого.
Карл оглянулся на пустой трон. Он слышал голос, но Матери видно не было.
— Больше вы меня не увидите.
— Нет, подожди! — Он вздрогнул. — А если нам понадобится помощь? Разве ты…
— Нет. — Голос шел словно со всех сторон. — И никогда больше не станет Длань помогать вам. Я… прости, Карл Куллинан, но мы… не можем.
— Не понимаю.
«Еще бы. Я говорил ей, что ты порядочное существо — для человека, разумеется, но я никогда не утверждал, что ты отличаешься интеллектом».
— Я же сказала, что пригласила вам спутника.
Тяжелая треугольная голова просунулась в дверь.
— Эллегон!
«Да. Я Эллегон. А ты — Карл Куллинан. — Коготь чиркнул по камню. — А это — пол».
— Хватит. Я так понимаю, ты — спутник.
«Умница. Я, к тому же, еще и транспорт. Сегодня мы ночуем на опушке леса. Просто к сведению — если тебе интересно знать, — почти весь год я занимался тем, что перетаскивал сюда ваши вещи — те, что вы бросили у Бремона. В том числе одну рыжую кобылу, которая по дороге загадила всю Пустошь содержимым своих кишок. Вряд ли я ей нравлюсь. Но выглядит она весьма аппетитно».
— Мы не станем есть мою лошадь! И — ты уверен, что сможешь нести нас всех?
«Не вполне. Правду сказать, мне просто хотелось выяснить, высоко ли я смогу подняться прежде, чем упаду. Еще дурацкие вопросы?»
— Я хотел бы спросить у Матери…
«Она не ответит. Вы одни».
— А разве не «мы»?
«Нет — пока ты не представишь меня остальным. Уолтера Словотского я уже знаю…»
— И тогда?
«Карл, мне понадобилось триста лет просидеть в выгребной яме, чтобы научиться тому, что ты узнал за пару месяцев. Может быть, у тебя получится».
— Ты считаешь это ответом?
Голова дракона склонилась набок.
«Представь себе — да».
Глава восемнадцатая ПРОФЕССИЯ
Дайте мне точку опоры, и я сдвину землю.Карл отошел от костра на несколько ярдов — и лишь тогда разложил на влажной траве одеяла. Сбросив леггинсы и тунику, он скользнул меж одеял и лег на спину, подложив под голову руки. Высоко вверху миллионами глаз мигало черное, как уголь, небо. Как же нам сделать это дело? С какого конца начинать? Надо бы с Пандатавэйской Гильдии работорговли, конечно, но… Воин пожал плечами. Рабство существует в этом мире тысячелетия. За одну ночь все равно не придумаешь, как с ним покончить. А завтра придет новый день. И потом, мне говорили, что размышления — не самая сильная моя сторона. «Что есть — то есть». — Спасибо. Он вздохнул. Дория ушла. Возможно, он никогда не увидит ее. Будет ли ей хорошо в Сообществе? «Они заботятся о своих, Карл». — Наверное. Будь так добр, уберись из моей головы. День, знаешь ли, выдался трудным… «Ага». — Вот именно, что «ага». И мне хотелось бы отдохнуть. «Я как раз собирался спросить, не возражаешь ли ты, если я чуть-чуть поохочусь». — Не по адресу: обращайся к Ахире. Да, а ты где? «Ниже по реке. Я подумал, почему бы не порыбачить, пока я на часах. Мне отсюда видны Ахира, Уолтер и Рикетти — сидят у костра и спорят. А Андреа волнуется…» — Споры и волнения? О чем это? «Рикетти говорит, надо вернуться на ту сторону — за книгой таблеток… кажется. И что это его так заинтересовала медицина?» — Таблиц, Эллегон. Инженерные таблицы — не медицина. — Хотя выступления Рикетти насчет книг утомили Карла давно и прочно. Сперва заклинательные книги, теперь — эти. — А что тревожит Андреа? «Родные, знакомые, друзья. Как они скучают по ней и все такое. А еще…» — Гм… напомни ей о разности времени на этой и той сторонах. Это заботит нас всех, но у нас пара лет, чтобы придумать, как быть. На той стороне это всего один-два дня, не думаю, чтоб до тех пор нас хватились всерьез. Он потянулся. Заниматься вычислениями было лень. Оставь это до утра. Все вообще — до утра. «А я полечу за едой. Обещаю быть ну очень осторожным. Молодые драконы, знаешь, почти не спят». — Молодые драконы изводят меня болтовней. «Правильно». Эллегон умолк. Карл закрыл глаза и расслабился. Шея отдыхает, сердце замедляет бег, голова отключается… Ему в руки тихонько скользнула девушка. Он резко сел, отшвырнув ее. — Какого черта… Энди-Энди оперлась подбородком на руку. — Если ты намерен зашвырнуть меня за поляну, я лучше пойду. Своевольная прядка свалилась ей на нос. Она сдула ее и, натягивая одеяла, придвинулась к Карлу. Следов от бикини не было. Потрясающе. Через какое-то время она оттолкнула его. Но нежно и лишь на пару дюймов. — Смотри-ка, ты все же нашел себе профессию. — Какую? — Герой, — сказала она, добавив красочный эпитет — какой именно герой. — Не похабничай. Он ли потянулся к ней, она ли к нему — он не мог бы потом вспомнить. Да и какая разница?Архимед.