дружила с порядком. Сколько бы мама ни пыталась приучить складывать одежду аккуратно, я все равно сминала ее и запихивала на полку кое-как. Однажды оказавшись в моей комнате, Хизер прозвала меня Королевой Хаоса. Сравнивая ее тягу к стерильной, тошнотворной чистоте и мой вечный разгром, трудно было представить, как мы уживались под одной крышей. Но я всегда придерживалась правил и не устраивала беспорядков за пределами своих владений.

— Почитай мне, — потребовала Эвон, стоило мне напялить пижамные шорты и майку на еще влажное тело.

Я протяжно зевнула и протерла глаза.

— Я спать хочу. Потом как-нибудь, ладно?

Девушка резко села на кровати, складывая ноги в позе лотоса, и уставилась на меня. Голубое свечение, исходящее от ее тела, усилилось.

— Я и так мертва, не припоминаешь? А это, скажу тебе, не самое приятное событие во вселенной. Я даже книгу сама почитать не могу, ведь ее вес больше моего. Как думаешь, что я чувствую, не имея возможности элементарно обходиться собственными силами, будучи зависимой от кого-то?

Я не ответила. С одной стороны, я ей сочувствовала, но иногда подруга перегибала палку со своими капризами, и я не собиралась им потакать. А Эвон, словно коршун, кружила вокруг в ожидании, когда я ослаблю бдительность и сдамся ее прихотям.

— Завтра, хорошо? Я обещаю, — я посмотрела на подругу.

Несколько мгновений девушка сверлила меня взглядом, но вскоре сдалась и подвинулась, освобождая для меня место.

— Amende[1], — пробормотала она.

Я благодарно улыбнулась и, укутавшись в плед, провалилась в сон.

***

— Ты уже в третий раз за последний месяц прогуливаешь школу, — Эвон присела рядом на краю крыши, свесив ноги. — Сбегаешь от мыслей о выпускном, сладенькая?

Последние весенние дни заполнила суета предстоящего бала. Будучи третьеклассницей старшей школы, я не понимала культа выпускного, что безумством въедался в голову каждому мыслью о решающем событии в жизни. Каким же далеким все это казалось. Романтизированное фильмами событие в реальности не представляло для меня ценности. В моем мире выпускной символизировала бойня, где счет шел на жизни. Ни платьев, ни музыки, ни поцелуев. Одна смерть вокруг, и животный страх, сочащийся из затухающих взглядов людей.

Я приоткрыла глазаи посмотрела на подругу. Ее тело излучало едва различимое голубое свечение, что свидетельствовало об умиротворении, царившем внутри девушки. Она слегка улыбалась, глядя куда-то за горизонт.

— Знаешь, это ведь даже смешно, если подумать, — пробормотала я. — В моем распоряжении все время мира, а я хожу в школу, как самый обычный подросток. Кому скажи.

— Не избегай ответа, — усмехнулась подруга.

Я закатила глаза. Девушке удалось практически досконально изучить меня за многие годы дружбы, и мне редко удавалось спрятать истинные чувства. А разговор о выпускном поднимался столько раз, что и не счесть. Причина была слишком очевидна, чтобы произносить ее вслух.

— Интересно, как долго будет восстанавливаться мое тело, если я упаду? — я посмотрела вниз на крошечные пятнышки спешащих людей.

Шумный Гринвилл, распростершийся под ногами, гудел автомобилями, пел уличными музыкантами и просто жил. А где-то там в небе, на высоте шестнадцати этажей, сидела я, свесив ноги, и хитро улыбалась, представляя реакцию прохожих на мое шлепнувшееся на асфальт тело.

— Предпочту проигнорировать твое заявление, посчитав его шуткой, — отчеканила Эвон, смерив меня недовольным взглядом.

— Да ладно тебе, — я слегка раскачивалась из стороны сторону, болтая ногами в воздухе. — Сама же любишь веселиться.

— Я уже мертва, не забыла? — девушка помахала перед моими глазами рукой. — Как мне еще развлекаться, пока ты занята?

Я пожала плечами. Взглянув на часы, я отползла от края и, подхватив сумку с пыльной крыши, направилась прочь. Как бы ни хотелось, а заглянуть в школу я была обязана. По моим расчетам, я как раз успевала к ланчу.

Май постепенно подходил к концу, и впереди меня ждали три месяца в Академии Джулианы Томпсон. Три месяца с Софией и Натсуме. Лидия определенно могла бы считаться моей самой лучшей подругой, если бы не одно огромное и непреодолимое «но». Нас разделяла километровая стена непонимания. Ее мир был слишком уж прост, и сводился к урокам, парням да развлечениям. Через год мы расстанемся навсегда. Я сдам экзамены в Академии и стану полноценным членом общества мортов, а подруга поступит в университет и двинется вверх по карьерной лестнице. Пройдет столетие, и, быть может, именно я стану той, кто извлечет душу из ее дряхлого сморщенного тела.

София и Натсуме отличались от людей так же, как и я. Юные морты, обучающиеся в Академии со мной в классе — вот те, кого я точно могла назвать самыми настоящими друзьями. Разлука с этой парочкой порой привносила тоскливые нотки в мою жизнь, но я с нетерпением ждала встречи.

Спустившись на лифте, я выскользнула на душную улицу, вдыхая сухой воздух, и медленно двинулась в сторону школы.

***

Особенность совпадений в том, что о них нельзя знать заранее. Обычное, казалось бы, утро уже плело паутинку событий, которые привели меня в школьную столовую, а после столкнули нос к носу с моим миром.

Когда лицо Такера Дженсона исказила гримаса боли, я не сразу осознала, что произошло. И вдруг мир превратился в вереницу стоп-кадров, словно в замедленной съемке, где я слишком хорошо понимала происходящее. Лидия, что еще мгновением ранее рассказывала мне, как Исайя обрадовал ее новостью о возвращении Нии, вскрикнула. Она резко подорвалась на ноги, и стакан с соком полетел на пол, разбиваясь на осколки. Ноющая боль настигла меня слишком внезапно, чтобы я смогла к ней подготовиться. Кафетерий пропитала паника и страх, который навис над каждым из присутствующих. Кто-то бросился к парню, лежащему на полу, пытаясь привести его в чувства.

— Он не дышит!

Земля вновь завертелась с прежней скоростью, и вот кто-то из учителей уже вызывал скорую помощь, другие пытались заставить Такера очнуться. Отовсюду слышались жалобные всхлипы. Я видела такое едва ли не впервые, но прекрасно понимала случившееся.

— Он ведь мертв, да? — послышался голос Эвон неподалеку.

Я слегка кивнула головой, давая ответ. Не было никаких сомнений в том, что парня уже не спасти. Внутри меня свернулось тугим узлом мерзкое чувство, которое возникало только в случае, если рядом кто-то должен был погибнуть. Оно появилось слишком поздно, чтобы я успела что-либо понять. Масса переменных привела Такера именно в это мгновение, и никто не мог предугадать, что последние минуты