высморкался, натянул зачем-то шляпу на глаза и сел.
Эб вдруг улыбнулся.
— Дурацкая шутка с моей стороны, правда? — сказал он.
— Это не шутка, — зашипел Даал. — Это… это…
— Какая разница, что это, — сказал Эб, — теперь уже поздно.
В тот вечер, когда читателей спортивных новостей в Торонто хотели сразить сообщением об альбиноске, когда репродукторам в Детройте как раз предстояло передать первые интригующие слова на спортивном представлении, Черноволосый Эб сидел у себя на кухне за столом при мерцающем свете лампы. Новость о случившемся разнеслась по всей долине Ирландского озера, и после работы к нему собрались О’Коннелы и Фисы, Маккуэйдсы и Дейэлсы и Рыжий Эб Меги.
Черноволосый Эб рассказал, как на него все набросились и как все это произошло, но он был бы гораздо больше огорчен, если б все кончилось иначе. Кухня содрогалась от смеха, а он описывал лица людей, стоявших на берегу, когда он пригнал лодку с пустым садком и ялик с безмолвным злющим представителем министерства. Он рассказал, как люди из Торонто, злые, как осы, тут же кинулись в город.
— Джон привез меня домой, — закончил он.
— Привез все-таки? — сказал один из Дейэлсов.
— А он что-нибудь сказал? — спросил Рыжий Эб.
Черноволосый Эб ухмыльнулся.
— Когда я выходил из машины у своей калитки, он сказал, что представитель министерства официально заявил, что я, черт бы меня подрал, глупый ирландский фермер. А по его мнению, сказал он, хотя оно и не официальное, я самый обычный ирландец. На этом и порешили.
Все снова засмеялись, и сыновья его даже перестали делать вид, что заняты хозяйством на кухне. Им тоже хотелось посмеяться с отцом, а малышка, сидевшая у него на коленях, потянулась и нежно провела ручонкой по небритым щекам и подбородку Черноволосого Эба.
Перевод с английского Л. Дабужской