путешествуют не только в ракетах, — сказала она.

— Я думал не о нем и не о ней. Ребенок… Он мог родиться уродом, искалеченным.

— Мы смотрим на вещи иначе. Он был здоров. То же произошло с двумя близнецами год спустя. Все трое здоровы и стопроцентные телепаты. Мы убедились.

— И на этом основании…?

— Мы установили генераторы, излучение которых охватит всю планету. Теперь это просто. Пять штук, выведенных на свободную орбиту, этого хватит. — Она засмеялась. — Мы ведь тоже балуемся математикой. Только самой обыкновенной.

— Но как же можно решиться на такую вещь всего лишь после трех экспериментов! И без учета мнения людей, которых это касается! Ты не боишься неудачи?

— А ты рассмотри-ка альтернативу этому одновременному всеобщему облучению, которое мы намерены провести. Принцип открыт, науку вспять не повернешь. Выбирать приходится между тем, что планируем мы, и движением черепашьим шагом. Если последнее, то большие потрясения неизбежны. Ненависть семей с обычными детьми к тем, где дети-телепаты. Ненависть между государствами, которая, возможно, приведет к войнам. Хаос, вытекающий из противоречий между новым и старым. Нет, мир рванется вперед гигантским скачком.

— И все же-всего после трех экспериментов! — повторил он.

— Не забывай про обезьян. Их было пять. А повторяемость явления на обезьянах и человеке дает двойную гарантию. Дело в том, что это не тот опыт, который можно контролировать на ряде поколений. Это слишком опасно. Мы верим, что в данном случае смелость-единственный правильный путь. Мир, в который ты вернешься, будет благодарить нас за это решение.

— А что, если я с этим не соглашусь? Что если я считаю, что мир должен узнать об этом, пока у него есть возможность сказать НЕТ?!

— Ты обманул бы мое доверие. А я просто-напросто от всего отопрусь. До других тебе не добраться — даже я не знаю, где находятся генераторы. Все отнесут за счет нервного возбуждения, возникшего в ходе подготовки к полету. Скорее всего, тебя с него снимут.

Он ответил устало:

— Вероятно, ты права. Да и вообще это не мой мир. От него я отказался, войдя в команду «Астронавта». Что же касается мира 2129 года, то, если ты говоришь правду, им все равно будут управлять телепаты. — Он улыбнулся. — Ну, а если нам это столетие не понравится, мы снова удерем к Проциону. А может быть, новые люди будут нам симпатичны. И мы останемся на Земле.

Она сказала с некоторым сожалением:

— А я уже тогда буду мертва. Давно мертва.

Он стремительно схватил ее руку.

— Полетим с нами! Ты увидишь свой великий проект осуществленным! Вернешься и увидишь мир, который ты помогла создать, увидишь в самом его расцвете! Это стоит восьми лет!

Она вырвалась.

— Нет. Нет, Хол. Я хочу видеть его сейчас.

Он ответил:

— Ну что ж. Так — значит — так.

Они прошли парк насквозь. Вот и ворота, а за ними — огни и шум города. Мертвенное неоновое зарево прорвалось ярким пламенем девятнадцатичасовой ракеты, стартовавшей с ракетодрома на окраине города. Меньше чем через 48 часов такая же вспышка унесет его за пределы этого мира, причем безвозвратно-за пределы этого времени. В это было трудно поверить, но он знал, что это так. Его окружал прочный, недвижный мир: шум транспорта, прохладный ветер, теплое дыхание женщины.

Он сказал:

— Завтра для этого уже не будет времени.

— Я знаю.

Она подняла к нему лицо, и он поцеловал ее.

— Я оставлю письмо, — шепнула она, — моей телепатической праправнучке. Пусть поцелует тебя в память о прошлом. Надеюсь, ей не придется разочароваться.

Они вышли за ворота. Он вынул ультразвуковой свисток и вызвал ей автокар. Бесшумно подкатив, автокар остановился. После нее остался лишь тонкий запах духов. Он увез его в свое долгое путешествие.

Хол с Томом Реннисом сидели в маленьком, ослепительно освещенном, изрядно надоевшем помещении рубки. Хол знал каждую мелочь в этой каюте. Вон та тонкая трещина в металле появилась чуть больше четырех лет назад после отвратительной посадки на третьей планете Проциона.

Хол раздраженно буркнул:

— Не можешь сделать изображение поярче, что ли?!

Реннис ответил с медлительным спокойствием, вызывавшим всеобщее раздражение на протяжении всех этих долгих лет:

— Еще денька два, и тебе уже телескоп не понадобится. — Он ухмыльнулся. — Сможешь прямо перемигнуться с какой-нибудь телепаткой.

Восемь лет назад Хол рассказал ему о том изменившемся мире, в который они, возможно, попадут, вернувшись на Землю. Том принял это как шутку и охотно ею пользовался. Хол пристально посмотрел на Ренниса:

— Даже если они там отрастили по три головы, то и то свидеться будет приятно.

Реннис продолжал:

— Ну вот мы и у цели. Не думаю, что среди нас нашлись бы добровольцы, знай мы тогда, что ждет нас в полете.

Хол отозвался с некоторой завистью:

— Ты-то ведь перенес все преотлично!

Реннис лениво улыбнулся:

— Господь Бог наделил меня невыразительной физией и замедленной реакцией. Этим я и пользовался по мере сил. Не думаю, что выдержал бы так долго, кабы не удовольствие видеть, что это поджаривает вам пятки.

Хол воскликнул:

— Ишь ты, ублюдок! — Впрочем, звучало это достаточно добродушно. Он сказал колеблясь:-Том…

Том поднял на него глаза:

— Ну?

— Насчет этих телепатов… Неохота мне начинать снова этот разговор, но… Эллен… она ведь такая… она ведь была такой необыкновенной женщиной. Я ей верю. Если уж она сказала, что они задумали что-то сделать, значит это было осуществлено.

— Вейнберг думает иначе.

— Вейнберг — не верил, что деревья на Проциюне-2 способны передвигаться, стока одно из них не подобралось к нему сзади и чуть не стащило с него шлем.

— Верно, я и не собираюсь брать его в арбитры. По правде говоря, я много думал об этом. Мое, так сказать, сардонически неподвижное лицо умело скрывало беспокойство. Ты ведь правдивый парень, да и смекалки сочинить такое потрясающее вранье у тебя не хватит. Я хоть и мало знал Эллен, но все же достаточно, чтобы сообразить, что она на это способна еще меньше. Если это правда, то в ближайшие два месяца мне очень пригодится мое спокойствие.

— А как, ты думаешь, они к нам отнесутся?

Реннис снова усмехнулся.

— Проявлением наивысшей доброты было бы засунуть нас на какой-нибудь заброшенный остров в Тихом океане и приказать всем держаться от нас подальше. Надеюсь, они будут столь любезны.

— А может, они отправят нас обратно в космос?

— А вот этого, — ответил Реннис, — я, пожалуй, боюсь.

Они были уже в пределах действия радиосвязи, но, приемники молчали.

Реннис пошутил:

— Теперь радио, пожалуй,