хорошо.

Вот уже в хуторе разыгралась трагедия, вот уже убита молодая вдова, и певцы замерли на несколько мгновений, пораженные горем.

— Мне пора, — сказал Краснощеков, внезапно почувствовав озноб, и поднялся из-за стола.

Братья переполошились и чуть ли не стали выталкивать его за порог.

— Только, чур, меня не провожать!

Последнюю фразу Краснощеков произнес, уже совсем ослабев, но все же набрал в себе силы, чтобы захлопнуть дверь перед самым носом у Блиновых…

Краснощеков открыл глаза и первым делом взглянул на часы.

Итак, ровно пятнадцать минут одиннадцатого. И стрелка движется. Ушибленное колено болит, а руки — он недоверчиво понюхал пальцы — руки пахнут воблой…

— А вот и нет! А вот и нет! — торжествующе на всю комнату заорал кустодиевский старик.

— Чего — нет?

— Твой вечный двигатель работать не будет!

— Это почему же? — обиделся Суходольский.

— Вот тут у тебя тепло теряется. А у меня — нет!

Жизнь в редакции уверенно текла по накатанному руслу.

Нужно сбегать на почтамт и послать Блиновым телеграмму, взволнованно думал Краснощеков. Нет, лучше пошлю завтра. Что-нибудь самое обыденное. Например: «Доехал благополучно».

А вдруг?..