говоря, я очень обрадовался, что он, наконец, ушёл. Проклятый Джимми! Он посеял в моей душе какие-то сомнения, взбудоражил, звал куда-то бежать … Бежать отсюда, где так уютно и спокойно? Ну, уж нет!

Тут мой взгляд упал на часы, и я невольно вскрикнул. Боже, ведь вот-вот начнётся сериал «Растяпа Роберт». Прошлая серия закончилась, как всегда, очень волнующе: на конкурсе по вязанию негодяй Джордж согнул в узел спицу Роберта, и тот потерял много времени. А его жёны обсуждают, как они накажут своего мужа, если тот не выиграет … Я быстро включил телевизор и сел переживать за такого милого и такого невезучего Роберта.

Всё было рассчитано точно: едва закончилась серия, под окнами раздался гудок машины, и вскоре за дверью я услышал голос Луизы: «Дик, это мы»! Я открыл двери, и в комнату вошли охранницы Комитета Луиза и Джоанна.

— Ну, ты готов? Пора ехать на заседание. Сегодня там будут очень важные вопросы!

Я невольно залюбовался ими: обе высокие, мускулистые — с такими совсем не страшно! Они проводили меня в автобус, где уже сидели мои друзья Чарли, Фред и Алан.

Вопросы и впрямь оказались очень важными, и заседание протекало бурно. Мы вели себя очень смело, и председательница правления госпожа Кёртис вынуждена была нам пообещать, что передаст все наши требования Комитету по Редактированию Домостроя, чтобы там их рассмотрели на ближайшем же заседании. Мы обрадованно зашумели, госпожа Кёртис стучала по столу, требуя, чтобы мы успокоились, но в это время вошла очень встревоженная Луиза и стала ей что-то тихонько нашёптывать. Видно было, что госпожа Кёртис тоже встревожилась. Она подняла руку в знак того, что хочет говорить, и мы мгновенно замолчали.

— Друзья, — сказала она, — сейчас вы все поедете по домам. Свадьба Джимми сегодня не состоится. Он … он заболел.

Раздался многоголосый гул разочарования. Я, было, промолчал, но тут же присоединился к остальным, так как заметил, что наша председательница на меня внимательно смотрит: всем было известно, что Джимми у меня часто бывает. По-видимому, мне удалось её перехитрить, так как она ничего не сказала и подала команду садиться в автобус.

Моя февральская жена была уже дома. Вид у неё был какой-то напряжённый, и я сразу понял, с чем это связано.

— Ну, как прошло заседание? — спросила она.

Я с воодушевлением стал ей перечислять, чего нам удалось добиться: во-первых, нам, наверное, разрешат проводить не два, а три заседания в неделю; во-вторых, в церкви мы сможем сидеть друг с другом, а не с жёнами; в-третьих …

Но она слушала невнимательно.

— Ты знаешь, что сделал Джимми? — спросила она, в упор глядя на меня.

— Знаю, — признался я.

И я рассказал ей всё, что он мне говорил и похвастался, что не поддался на его уговоры бежать вместе с ним. Я подумал, что она меня похвалит, но она промолчала.

— Значит, он тебе говорил, что мы только и мечтаем, чтобы нас кто-то обнял, защитил? — тихо и с какой-то не знакомой мне интонацией спросила моя февральская жена.

— Ну да! — рассмеялся я. — Да ты не обращай внимания: это он всяких дурацких книжек начитался!

— Скажи, — вдруг спросила она, — а почему ты никогда не спрашиваешь, не тяжело ли мне на работе? Не устаю ли я? Не трудно ли мне пилить эти чёртовы сучья?

— Ты устаёшь? — удивился я. — Да ладно, у тебя вон какие мускулы — не меньше, чем у нашей Луизы!

И я осторожно потрогал их — настоящие женские мускулы, у мужчин таких не бывает.

— А может, ты завтра поработаешь вместо меня, а я денёк дома отдохну?

— Я? Да я и пилу-то держать не умею! — и я рассмеялся, хорошо понимая, что она просто шутит.

И действительно, она тоже рассмеялась и дала мне в шутку подзатыльник. Она очень сильная, моя февральская жена, и не всегда может свою силу соизмерять. Вот и сейчас она не рассчитала и шлёпнула меня очень больно. На секунду мне даже показалось, что она сделала это не случайно, а потому что, непонятно по какой причине, сердится на меня из-за Джимми. Но ведь я всё сделал правильно, значит, такого просто не могло быть, правда?