— Да ты чего! Ты глянь на его окрас…
— Причем здесь окрас, вон у него хвост как…
— Кто ж по хвосту породу определяет? — влез в наш спор продавец щенка. — по ушам надо смотреть. Вы, господа, видите перед собой редкостный экземпляр карликовой шотландской таксы.
— Да какая же это такса, терьер это! — не сдавался мой приятель.
Через полчаса щенка уже обступила приличная толпа собаководов и любителей. Назывались такие породы, как бразильский рыжий терьер, помесь пикинесса и чау-чау, просто дворняга.
— Да не дворняга это! — кипятился продавец. — Я вам сейчас документы покажу.
— В задницу засунь себе документы! — презрительно выкрикнул какой-то мужик в очках. — Я тебе сам какие хошь документы покажу, знаем мы это!
Дело подходило к драке и тут в центр толпы протиснулся милиционер.
— В чем дело? — хмуро поинтересовался он у меня. Я объяснил суть проблемы.
Милиционер с минуту подумал, а потом нагнулся к щенку.
— Ты кто? — грозно спросил он щенка в мгновенно наступившей тишине.
— Эрдель-терьер. — тоскливо вздохнул щенок. — Честное слово, эрдель-терьер.
Милиционер повернулся к толпе:
— Всем ясно? Тогда расходитесь. Нечего тут митинговать.
Выходя с рынка, мой приятель остановился.
— А все-таки интересно, такой маленький, а уже знает свою породу.
— Акселераты. — поддержал его я. — Сейчас их много таких, способных.
Анафема
Пусть проклято всё будет в мире
Где мы живем и раньше жили
Законы, рамки, постулаты
Вся нищета, тот, кто богатый.
Анафема на ваши главы
Пусть упадет аки булава.
Чтоб пошатнулось мироздание
Чтоб отовсюду шли стенания
Дома сравнялись все с землёю
И чтоб залилось всё водою
Я проклинаю тех, кто верил
И тех, кто смуту в разум сеял
Кто людям нес добро и радость
И тех, кто приносил лишь гадость
Работал кто в последних силах
И кто тянул из них все жилы.
Я проклял тех, кого не знаю
И тех, кто рядом окружает
Пусть будет проклята погода
Причем в любое время года
И к гневу Божьему взывая
Всего я больше проклинаю
Стихотворение вот это,
Себя, бездарного поэта.
Девушка за окном
— Наказание за нанесенный ущерб, обиду… — медленно произнес Рома.
— Месть! — воскликнули мы с Валеркой почти в один голос.
— Девять букв, вторая «о», предпоследняя «и», — буркнул Рома и мы озадаченно замолчали, пытаясь сообразить, что это такое.
Слово вертелось на языке, но вспомнить его никак не удавалось.
— Давай дальше. — неуверенно пробормотал Валерка, но тут Рома оторвал голову от газеты и глянул в окно.
— Аллес, мужики, пора по домам.
Автоматически мы тоже посмотрели на улицу. В свете фонарей был виден знакомый силуэт девушки, стоящей возле одного из фонарных столбов аккурат напротив нашего окна.
С минуту мы втроем смотрели на нее, затем — почти одновременно — поднялись со своих мест и направились в раздевалку.
Мы не торопились — такое было у нас негласное соглашение, по которому каждый день кто-то из нас, причем в порядке строгой очередности, переодевался быстрее, чем остальные и шел в комнату, окна которой выходили на улицу.
Сегодня была очередь Валерки.
Когда мы вышли из раздевалки, он сидел за столом, подперев подбородок руками, и задумчиво смотрел в окно.
— А эта куртка ей идет. — произнес он, не отрывая взгляда от силуэта на улице.
Я посмотрел в окно.
Действительно, короткая курточка, оттороченая белым мехом, удачно сидела на стройной фигурке. Длинные светлые волосы рассыпались по меховому воротнику и казалось, что это принцесса пожаловала сюда из какой-нибудь доброй сказки и ждет своего принца.
Неожиданно возле девушки остановилась какая-то белая иномарка. Девушка подошла к машине, открыла дверь и нагнулась, заглянув в салон. Несколько секунд — и она исчезла в машине, которая тут же тронулась с места.
Ромка тяжело вздохнул:
— Быстро сегодня она…
— Да, быстро… — эхом отозвался Валерка и после паузы произнес, — Ну что, пошли по домам.
Осенний вечер встретил нас легким прохладным ветерком. Рома закрыл двери склада, повернулся к нам и вздохнул еще раз:
— Ладно, мужики, я пошел.
— Давай.
— До завтра.
До остановки нам с Валеркой было по пути и мы пошли вместе. Раньше по дороге мы рассказывали друг другу анекдоты, обсуждали последние новости и телепередачи, но вот уже два месяца, как мы каждый день возвращаемся с работы молча. Дорога занимает у нас десять-двенадцать минут и все эти минуты мы шагаем, думая каждый о своем.
Но только я уверен, что и Валерка, и идущий в это время совсем в другую сторону Рома думают о том же, о чем и я.
Девушка с длинными светлыми волосами. Она появилась месяца два назад и с тех пор мы видели ее каждый день.
Первым ее увидел Рома. Он у нас за старшего и в тот момент заполнял отчет для начальства за истекший месяц, пока мы переодевались. Помнится, Валерка крикнул из раздевалки что-то насчет выходного и не услышал ответа. Он тогда вышел из раздевалки, чтобы повторить вопрос, а обратно не вернулся. Через несколько минут я переоделся и тоже вышел к ним. Они молча стояли у окна и смотрели на улицу. Я подошел поближе и увидел ее, стоящую возле фонарного столба. Тогда мы еще не знали, почему она тут стоит. Ее забрали на наших глазах. Я помню ту машину. Красная «девяносто девятая» с тонированными стеклами тормознула возле нее и девушка вроде даже сначала испугалась, сделав шаг назад, а мы внутренне напряглись, готовые выскочить на помощь, если что-нибудь случиться.
Но ничего не случилось. В следующую секунду девушка уверенно шагнула вперед и распахнула дверь машины. Нагнулась, что-то спросила и села в машину.
Тогда Рома пробормотал «красивая девушка», а мы с Валеркой поддакнули.
На следующий день она тоже стояла там без пяти семь. Ее забрал красивый белый джип с фарами на крыше.
Потом ее забирала «девятка», за рулем которой сидел какой-то бритоголовый пацан, она садилась в черную обтекаемую капсулу «БМВ»… было много машин.
Иногда мы выходили на улицу, а она все стояла и ждала. В такие минуты мы задерживались возле двери, непрерывно клацая «почему-то неработающим» замком или просто «разговаривая» между собой.
Никогда не забуду тот момент,